«Если», 2015 № 03

Спиртное начало действовать на меня. Обычно я не пью, но сейчас мне показалось, что это неплохая идея.

— Мы повзрослели достаточно, чтобы понять… нам никогда не изменить этот мир.

— А затем мир изменился.

— Ага.

— Я скучаю по маме и папе.

Я не стал напоминать сестре о том, что они вечно ссорились. Я просто кивнул. Растущий Цайтгайст не стал архивировать Сан-Франциско — поначалу были элементы, не согласные с тем, что люди представляют абсолютную ценность.

— Я скучаю по людям, по миру, состоящему только из людей. По миру, где люди правили.

— Мы никогда не правили, сестренка.

Она кивнула. Потом мы долго молчали. Пластинка вращалась, и ягненок лежал на Бродвее[8].

— Почему? — спросила сестра.

— Почему что?

— Почему он все испортил?

— Люди совершают ошибки, — заметил я, резонно умолчав обо всех ошибках, совершенных ей самой.

Отношения Джин всегда плохо заканчивались. Вообще-то, если подумать об этом, ничьи отношения хорошо не заканчивались. И даже те, что не заканчивались, все равно в половине случаев выглядели со стороны кошмарно.

— Можешь сыграть за другую команду.

— Стать лесбиянкой?

— Ну да, если тебя тошнит от мужиков.

Она скорчила гримасу.

— Сделай модификацию. Я же не говорю, что ты должна себя заставлять. Господи боже!

— Ты мужчина? Ты бы так поступил? Так, как Питер?

Я пожал плечами.

— Я поступал по-всякому. Когда был младше, в Прошедшем. Все юнцы наполовину чокнутые.

Ко времени Разрыва мы оба дожили до средних лет. Сейчас все были молоды, по крайней мере телом, но почему-то на возвращение в юность это не тянуло. Мы знали слишком много.

Джин оттолкнула чашку, расплескав чай по столу. Вздохнув, я встал и потянулся за губкой.

— Знаешь, для того, чтобы разрушить отношения, нужны двое. Нельзя всю вину свалить на одного. Ты не хочешь попробовать…

Я развернулся с губкой в руке. Глаза Джин пылали от ярости, и топорик летел прямо мне в лицо.

— …семейную терапию.

Я закрыл глаза. Агрессия мне не нравится. Особенно когда она направлена на меня.

* * *

Заморгав, я очнулся в сборочной кабине на точке воспроизводства. Абсолютно трезвый. Мой интерфейс — ряд иконок на периферии зрения, обычно находящихся в скрытом режиме, — сообщил, что я только что удалил две минуты из кратковременной памяти. Меня еще ни разу не убивали, по крайней мере после Разрыва. Я никогда не играл в военные игры. Не увлекался театром с эффектом присутствия. На мне была одноразовая оранжевая блуза, смахивающая на тюремную робу.

Я набрал в наномате новый комплект одежды, переоделся в туалете и направился домой. Я неторопливо шагал в летней ночи из одного пятна фонарного света в другое и совершенно не спешил вернуться к семейной драме. Мимо пронесся спортивный автомобиль, оглашая округу незнакомой мне танцевальной музычкой. Вся эта попса звучала для меня примерно одинаково, больше века попсы. Мне всегда нравилось ходить пешком — я даже водительские права получил только в тридцать лет. Встречаться с девушками из-за этого было трудновато, пока я не переехал в город.

Я пробрался через усыпавшие лужайку тела. Утром разберусь с ними.

— Ваша сестра спит в гостевой комнате, — сообщил мне Дом, — Я мог бы вызвать полицию. Можете использовать запись камеры наблюдения, чтобы получить охранный ордер.

— Спасибо, но я обойдусь.

— Я мог бы запереть ее в комнате, — продолжил Дом.

— Нет, — ответил я.

Я помылся и сделал себе сэндвич с болонской колбасой, майонезом и желтой горчицей, а то в кишках после наносборки бурлило.

— Вас хочет видеть женщина, — шепнул мне на ухо Дом.

— Кто?

— Она отказалась назвать свое имя. Ее лица нет в файле. Она целиком из органики и не вооружена.

Женщина у дверей выглядела знакомо. Короткие каштановые волосы, высокая, худощавая. Но окончательно его выдала куртка-пилот. То есть ее.

— Она здесь?

При звуках женского голоса Питера мне вспомнилась средняя школа. Голос был чистый, звонкий. Обеспокоенный.

Я заморгал. Трансформация Питера выглядела стандартно для М/Ж: плечи уже, кисти рук меньше, убрано адамово яблоко. Клонированное тело, созданное на основе Х-хромосомы Питера, без всяких косметических уловок. Нос был слишком длинным. Никакой косметики. Сросшиеся брови.

Но все-таки она была симпатичной. Питер всегда был самым привлекательным в нашей компании. Он первым начал встречаться с девушками в старших классах. А в колледже просто жонглировал подружками.

— Она спит, — сказал я.

Женщина окинула взглядом свои разбросанные по двору тела.

— Поможешь мне с этим, ладно?

Она что-то буркнула и схватила труп за руки. Я взялся за ноги.

Мы перетащили тела по очереди к разборочной кабине (замаскированной, в соответствии с правилами демаркации исторических зон, под ящик для компоста) и свалили в приемник. Я дважды поскользнулся на крови и изгваздал пижаму.

— Боюсь, идея со сменой команд не пройдет, — заметил я.

— Нет?

— Она грохнула меня, после того как я это предложил.

— Но тогда она может стать мужчиной, — сказал Питер.

Судя по его тону, он тоже не верил, что это сработает.

— Ты был мужчиной, Питер. А теперь ты бывший.