Если б я был султан

Да, печально. Мы редко читаем инструкции. Не только по сбору мебели и использованию различной техники, но даже про лекарства, которые пьем мы очень редко читаем. Хотя в каждую коробочку вложена кем-то заботливым огромнейшая шпаргалка с мелко напечатанным текстом. Мы мало читаем. А потом, когда происходит «трабл», мы бросаемся к интернету, ищем рекомендации, инструкции и так далее. Читаем. И понимаем: «Ммммм… вот оно как. А так можно было? И так можно было. Ммммм….». Многозначительно мычим, а потом опять не читаем инструкцию. И пока мы бегаем по «траблам», наступаем на них и получаем по лбу, кто-то, кто соблюдает правила, становиться умнее, богаче, здоровее. Зато у нас появляется необычайная стрессоустойчивость, твердый лоб и хроническое сотрясение мозга, который всегда находится в состоянии тряски и ему некогда думать и улучшать нам жизнь, ему бы не сойти с ума, ему бы выжить. Согласна, в нашей стране зачастую богатыми становятся, не те, кто соблюдает законы, да, не мной придумано и сказано, что за каждым большим состоянием стоит преступление. Но. Речь не о накоплениях людей из Форбс. Речь о безопасности. Любой мало мальки имеющий отношение к Форбс вряд ли будет жевать аспирин, не почитав о его последствиях, как минимум, скорее всего он обратится к доктору, который уже авторитетно заявит – зя или нельзя это жевать. Иными словами, бережет себя человек из Форбс. Так почему же мы, которые из НЕ Форбс, позволяем себе так расточительно относиться к собственной жизни. Ведь мы Не Форбс, не такие богатые как те, что Форбс. Так может поэкономить надо, поберечь года жизни или деньги, которые в итоге потратишь на гипс. А всего лишь, всего лишь надо было соблюсти банальное правило, ёжики его поколи, дорожного движения.

Где-то вдалеке зашумело море. И еле уловимый ветерок донес до меня голос Ахмета. Жеваный апельсин, я уснула. Или нет, я скорее всего отключилась на свои любимые мысли о безопасности и напрочь забыла о своем милом рассказчике. Неудобно как-то получилось, но быть сволочью – мне не привыкать. И если заметит, то искренне принесу свои извинения. Но Ахмет так увлекся рассказом, что, по-моему, не заметил мой уход в астрал.

«Наш доктор знает свое дело, поэтому девушка совсем уже успокоилась и рассказала все, что случилось внятно и сдержанно. У нее только руки немного дрожали, но она потирала их ладонь об ладонь, как сказал доктор, и так вообще справилась с волнением», – гордость за местную медицину выровняла спину Ахмета и вздернула вверх его подбородок.

Со слов пострадавшей их компания состояла из одиннадцати человек. Четверо из них прошли незаконно на тропу, остальные зарегистрированы и почти все сейчас находятся в горах. Из всей команды пропало пять человек, значит осталось шесть.

«Что значит пропало», – спасатели с тропы буквально подпрыгнули на месте. Начался небольшой переполох. В воздухе летали уточняющие фразы: «Когда пропали?», «При каких обстоятельствах пропали?», «Они упали куда-то?» или «Застряли где-то?» и так далее и тому подобное. Потерпевшая отвечала по возможности четко и как будто бы заученными фразами. Она была настолько напряжена, что сидела на кончике сиденья стула как гвоздик – спина ровная, ладони вложены одна в другую, а руки сложены уже на коленях, взгляд строгий, голос глухой и ровный, глаза огромные и какие-то затуманенные. Доктор, почуяв неладное, стал рядом с ней и как оказалось не зря. Вот таким ровным гвоздиком девушка и грохнулась бы на пол, если бы заботливые руки доктора не подхватили ее практически у пола. Опять небольшая суета, девчонку отнесли на кушетку в медпункт. Там ею занялся доктор. Спасатели и полиция вышли на улицу и продолжили разговор. Ахмет с братом и другом также вышли на улицу и немного в стороне стояли у машины и невольно слушали, о чем говорили представители служб спасения и охраны. Судя по всему, назревала масштабная операция по поиску этой злополучной туристической группы.

«Мы спросили у спасателей нужна ли будет наша помощь, они сказали, что справятся сами. Мы сели и уехали. Потом я завез брата домой, тетя Сезен накормила меня вкусной едой, и я … Моя тетя, мама моего брата Мухаммеда, прекрасно готовит. Если хотите, то она приготовит для Вас, мадам. Это очень-очень вкусно», – и я опять не уловила ни единой тени сарказма или лукавства в его словах – сплошная какая-то детская непосредственность. А может он действительно искренен в своих словах? Отвыкла я от такого, ой, отвыкла и во всем стараюсь найти какой-то задний или второй смысл. Плохо это. Надо быть добрее. Да, быть добру.

«Но, мадам, это еще не конец», – Ахмет немного ближе придвинулся ко мне, при этом ноги из скрещенного состояния лотоса он не разнимал, а перемещался только на руках, чем удивил меня не меньше, чем своим рассказом. Дальше разговор он вел полушепотом.