Если б мы не любили так нежно

Так же как в любом шотландском семействе глава его читает молитву перед едой, так и Дуглас, признанный командир рекрутов, читал молитву по-галльски, чтобы была она понятна как шотландцам, так и ирландцам.

Лермонту нравилось в Дугласе, что он, став пресвитером у рекрутов, не мучил их проповедями, не был фанатиком, ханжой и фарисеем. Надо сказать, что молодые Лермонты всегда отличались большой терпимостью в вопросах веры и встали в первые ряды борцов Возрождения. Правда, не было у них полного единства. Так, сэр Патрик Лермонт вел долгую борьбу не только с католиками, но и с собственным отцом, Джеймсом, обергофмейстером двора короля Иакова V.

Шотландцы сторонились своих ирландских кузенов, которые почти все были страшными оборванцами. Сыны зеленого Эрина — Западной страны — держались особняком, косо поглядывали на шотландцев.[39] Уже на второй день в трюме завязалась драка между шотландцем и ирландцем, но Дуглас, подскочив, так стукнул лбами обоих, что у забияк вмиг отпала охота драться весь долгий морской рейс.

— Я не потерплю драк между братьями! — басом крикнул он рекрутам. — Кто поднимет руку на брата-кельта, будет иметь дело со мной! Нам предстоит плечом к плечу драться с общим врагом, так что будем беречь нашу кровь.

Однако ирландец О’Нейл выступил вперед и заявил:

— Мы все католики и желаем сами отправлять свои обряды. Я, Патрик О’Нейл, буду читать молитвы своим ирландцам.

— Вот и прекрасно! — с готовностью согласился Дуглас. — Но разные религии нам, я убежден, не помешают стать друзьями, братьями по оружию. Мы не забудем, что и вы, и мы натерпелись от англичан и поэтому покинули родину. Оставим вражду дома.

Конечно, далеко не сразу наладились отношения между кельтскими кузенами, но начало было положено Дугласом еще в море. Ненависть к английским угнетателям сблизила их. Многие предки шотландцев пали в сражениях с англичанами, а ирландцы на протяжении всей своей истории восставали против захватчиков, поднимались при Елизавете I против английского засилья. Среди рекрутов-ирландцев оказалось немало бывших мятежников из Дублина, Белфаста, Лимерика, Корка…

От Лондона до ганзейского порта Гамбург шли шесть суток. Заходили в Роттердам и Амстердам.

На рейде Амстердама стояла целая армада кораблей с белыми и алыми парусами. Над ними плыли звуки курантов. Лермонт с неприязнью разглядывал этот замечательный и богатый город, помня, что не так давно, когда Нидерланды находились под испанским игом, почти весь Амстердам держал сторону злейших врагов своего народа. И купцы его тайно продавали порох испанцам, осажденным в Антверпене!..

В Испании в то время царил король Филипп III, сын Филиппа II, завоевавший Португалию, но проигравший Непобедимую Армаду англичанам.

Заходили в Гарлинг и Вильгельмсгафен. Из Гамбурга плыли трое суток, с остановками в Гельголанде и датском порту Рингкобинге. Дания тогда владела Норвегией, но самым грозным монархом Севера был тогда король Швеции Густав II Адольф, которого называли Северным львом.

Никем, верно, так не играет судьба, как джентльменами удачи, искателями приключений, авантюристами, ибо они сами каждым своим шагом искушают судьбу и бросают ей дерзкий вызов.

Всласть нанюхался соленого морского воздуха Джордж Лермонт, добираясь до королевства Сигизмунда по Северному и Балтийскому морям. Плавание продолжалось более месяца.

Во время бури в Северном море, когда скорость шквального ветра достигала, верно, ста узлов, волна смыла с палубы молодого наемника из Перта. А ведь так же могло случиться и с Джорджем, который, однако, в последний момент успел ухватиться за трос. Пришлось вернуться в трюм, где шумела, переливаясь при бортовой качке, вода глубиной в пять дюймов. Это старое английское корыто, построенное в Скарборо, вполне могло пойти на дно, но удача пока берегла шотландских джентльменов.

О какая это было буря! Когда раздалась команда: «Свистать всех наверх!» — Джордж первым бросился на помощь матросам. Шкоты резали ладони и пальцы. На палубе не удержалась бы и крыса. Ураганный воющий ветер рвал топсель, брамсель, галсы. Били гейзеры из шпигатов. Вода ледяная. Соль разъедает руки. Оглушительно ревет море, сотрясая все твое существо. В каждом нерве отдаются удары волн в борт корабля. Пушечными выстрелами хлопают мокрые паруса. Будто на гигантских качелях качает тебя вверх и вниз, вверх и вниз, с неба в преисподнюю. Когда-то ходил Джордж в море с отцом в норманнский порт Фекан и обратно. Штормило, но такой бури на море он еще не испытывал. Он даже усомнился, впрямь ли он рожден моряком, как ему сызмальства хотелось верить.

Шторм бушевал почти непрерывно. Как ни крепился Джорди, но, когда обогнули полуостров и вошли в Скагеррак — самый западный из проливов, соединяющих Немецкое море с Балтийским, их корабль стало так швырять, что и он, последним из джентльменов удачи, поддался морской болезни.