Если б не было тебя

Искренне благодарю всех, кто причастен к созданию этой книги. Огромное спасибо приемным родителям за их опыт – которым я воспользовалась наряду со своим собственным. Отдельная благодарность школе приемных родителей при Центре социальной помощи семьям и детям «Берегиня» города Москвы, ее преподавателям Венере и Ирине, а также клубу приемных родителей «Счастливые сердца» и нашим многочисленным новым друзьям, которые появились благодаря общей цели. Особенно низкий поклон Сергею и Светлане, замечательным и близким для нас людям, которые тоже уже встретили и усыновили своего малыша. От всего сердца благодарю отца 23 детей Романа Авдеева, беседа с которым дала мне возможность многое понять. Недавно созданный Авдеевым фонд «Арифметика добра» объединяет всех желающих помогать детям-сиротам и поддерживает усыновителей. Огромная благодарность Светлане Сорокиной за добрые слова и за опыт, которым она со мной поделилась. Спасибо моей дорогой подруге Татьяне Федоровской за участие и поддержку. Громадное спасибо моей семье, особенно родителям, за любовь и приятие. Глубокая благодарность мудрому человеку, большому профессионалу – ответственному редактору книги Ольге Аминовой за многие годы радости от совместной работы, душевность, понимание, огромный труд и неисчерпаемую веру в лучшее. Спасибо всем, кто помогает приемным родителям на их непростом пути, не остается равнодушным, старается поддержать. Нам посчастливилось встретить немало прекрасных добрых людей в органах опеки, в детских учреждениях – повсюду, в разных городах нашей страны. Нельзя не вспомнить и тех, кто, напротив, вставлял палки в колеса, пытался унизить и запугать: без этих людей книга не была бы правдивой.

И самая глубокая благодарность – моему мужу Денису. Время окончания работы над романом совпало с особенным для нас юбилеем: 20 лет назад мы познакомились и 18 лет назад поженились. За эти годы было много всего: я бы сказала, прошло несколько жизней. К счастью, мы научились поддерживать и понимать друг друга, сумели пойти рука об руку к общим целям. Любимому мужчине, верному другу, надежному защитнику и первому читателю посвящается эта книга.

Кто ошибется, кто угадает,
Разное счастье нам выпадает,
Часто простое кажется вздорным,
Черное белым, белое черным.

Михаил Танич

Часть 1

Глава 1

Она визжала, в ярости выдирая на себе волосы. Сквозь рыдания пробивалось безнадежное: «Господи!» – пьяный крик отчаяния, от которого кровь стыла в жилах. Вопль мешался с тоненьким детским плачем и грохотом поезда – состав несся мимо придорожной хибары, от которой та сотрясалась точно в конвульсиях. Обезумевшая женщина, размахивая руками, опрокинула со стола полную кастрюлю, и помойная жижа, с кусками и сгустками, полились на пол. Из зловонного месива вдруг вынырнуло крохотное полупрозрачное личико. Истеричная женщина выдернула девочку из-под стола и поставила перед собой.

Ребенок кричал от ужаса. Мать крепко держала дочь за шкирку и с ненавистью отвешивала пощечины. Кровь проступила на лопнувшей губе девочки, на лбу появились алые ссадины. Нечеловеческим усилием малышка вырвалась и побежала… «Господи, зачем я тебя родила?! – слова, перекрывая грохот состава, лавиной обрушились на ребенка. – Лучше бы ты умерла-а-а».

Люба остановилась как вкопанная и зажмурилась, вздрагивая всем телом…

Растаяли титры, погас экран. Зловещую тишину в аудитории нарушало только веселое чириканье воробья, который праздновал весну за настежь раскрытым окном. Пристыженные взрослые сидели, не шелохнувшись.

– Что можете сказать о ребенке? Как поведете себя, если такая девочка придет к вам в семью?

Преподаватель задал вопрос. Ученики молчали: что ни скажи, все прозвучит фальшиво.

Маша вздрогнула, заметив, что муж поднял руку. Ее ладонь непроизвольно дернулась, но осталась лежать на месте. Она не имела права его останавливать, они оба взрослые люди.

По-военному строгий голос Олега заполнил аудиторию.

– Девочка психически больна, – докладывал обстановку капитан, – у нее ненормальные игры. Извращенные. Жалко, конечно, ребенка, но только…

Он громоздил диагнозы один на другой. Щеки жены стали пунцовыми, губы задрожали, но оратор этого не замечал. Он с упоением продолжал монолог.