Если б не было тебя

Маша узнала директора сразу. Она ее – нет. Мало ли людей ходит-бродит вокруг. У всех какие-то интересы. Гости застали руководителя врасплох: было ощущение, что она куда-то опаздывает. Олег протянул начальнице документ, та посмотрела на вписанное от руки имя: Степнова Анна Игоревна, 5 лет. Не упустила из внимания ни подписи, ни печатей, и только потом согласно кивнула.

– Да, младшая группа, – директор взглянула на дверь, – по общим правилам после знакомства у вас на размышление десять дней. Можете приходить, общаться. Но в строго определенное время.

– Спасибо! Нас предупредили.

– В принципе, вам бы с врачом сначала поговорить. Но ее сейчас нет.

– А когда будет? – Олег выглядел так, словно единственным его желанием было сбежать.

– Если хотите, пообщайтесь сначала с Аней, потом вернетесь сюда. Пока знакомитесь с девочкой, врач придет. Она все расскажет.

– Да, конечно! Спасибо большое!

Маша крепче сжала палец Олега, не давая ему возможности возразить.

– Тогда попрошу проводить вас, – директор вышла из кабинета вместе с посетителями и, оставив их на попечение провожатого, торопливо зацокала к выходу.

Они шли по узким коридорам, мимо приоткрытых дверей в группы. Маша старалась не заглядывать внутрь комнат, из которых доносился шум детской возни. Не звонкий, не радостный, а какой-то приглушенный, с оттенком обреченности. Она и сама не знала, додумывает эти неприятные чувства или восприятие работает само по себе, без влияния разума.

Их завели в обычную маленькую прихожую – низкие деревянные скамейки, разноцветные шкафчики с нарисованными на дверцах арбузами, яблоками, вишнями и прочими ягодами-фруктами.

– Обождите здесь.

Нянька даже не взглянула на них, торопливо ушла. Маша села на скамейку, усадила мужа – нехорошо, если Аня войдет и испугается их – таких непривычных, высоких. Особенно тревожно было за Олега: мало того, что он сам боялся и трясся как осиновый лист, так еще неизвестно, видела ли девочка в своей жизни мужчин. Может напугаться, расплакаться. В детских домах очень часто работают только женщины – их и в школе предупреждали, что папам нужно быть особенно осторожными.

Молчанова, не соображая, что делает, достала из пакета подарки: новые книги, игрушки, еще упакованную в полиэтилен мягкую куклу, гостинцы. Потом замялась, начала смущенно складывать все обратно. И тут Анечка вошла. Два беленьких хвостика, чуть раскосые синие глаза. Тонюсенькие ручки и ножки, торчащие из ситцевого платьица бледно-розового цвета.

Девочка стояла на пороге, нерешительно вглядываясь в лица незнакомых людей. Рядом с ней, не выпуская крошечной ладошки, замерла та самая няня.

– Ну что, подойдешь? – спросила она.

Анюта еще несколько секунд постояла на месте, потом, увидев в руках Маши «Киндер-сюрприз», который та не успела убрать в сумку, кивнула.

– Привет! – Молчанова сама испугалась своего хриплого голоса: будто молчала несколько дней подряд.

– Привет. – Аня не сводила взгляда с шоколадного яйца: на Машу она не смотрела. – Это мне?

– Да, конечно! И вот еще…

Она снова зашуршала пакетом, извлекая на свет божий куклу, сладости, книги. Даже если бы не было никакой учебы, подсознательно Маша и сама бы догадалась, что нельзя дотрагиваться до девочки, чтобы не спугнуть ее, нельзя пытаться нарушить личное пространство ребенка. Аня стояла на расстоянии двух вытянутых рук – так ей было комфортно. На Олега она пока не обращала внимания. Но не заплакала, не испугалась – уже хорошо!

– Тоже мне? – девочка бросила на куклу заинтересованный взгляд.

– Да. – Молчанова торопливо зашуршала упаковкой, освобождая игрушку. – Смотри – это кукла Маша. Она пришла к тебе в гости.

Кукла в руках Молчановой ожила и чуть приблизилась к своей новой хозяйке.

– Привет, – пропищала она тонюсеньким голоском, – я Маша. Хочу с тобой поиграть.

– Я Аня, – девочка осторожно улыбнулась. – А во что ты умеешь?

Молчанова чуть было не ляпнула «в дочки-матери», но вовремя остановилась. Она понятия не имела, что за плечами у этого ребенка. И нет ли в словах «дочка» и «мать» слишком горького смысла.

– Во что ты хочешь?

– В прогулку? – неуверенно предложила Аня.

– Давай!

Девочка протянула к кукле ладошку, взяла ее за вязаную ручку и поволокла за собой по полу к двери, воровато оглядываясь на женщину в белом халате. Ни Маши, ни Олега для нее как будто и не существовало.

– Степнова, ты куда?! – очнулась наконец нянька.

– Гулять…

– Вечером пойдем. Сейчас обед и тихий час.

Опустив голову и волоча куклу за собой, Аня поплелась обратно. Она даже не попыталась возразить – правила были частью ее существа. И хотя Маша видела огорчение на лице малышки, казалось, сама она не придает своему расстройству никакого значения. Так надо, и все. Никто и никогда не разрешал ей выражать собственные желания. Делать нужно было лишь то, что положено: вставать вместе со всеми, садиться на горшки всей группой, гулять по расписанию, есть и спать. Как же непохожа была эта маленькая страдалица на ее собственную Дашку в том же возрасте – заводную, неугомонную, втягивающую взрослых то в одну, то в другую игру по своему смотрению.