– Радоваться еще рано,– успокоил комбат,– Пока не обучим новый состав, пока они не втянутся в работу, никто из нас с места не тронется.
– А мы не ходим в ,,зоне ,, работать, и туда не поедем,– раздалось со стороны москвичей.
Строй москвичей молчал.
– Так эту тему закрыли,– продолжал командир батальона. – Хотя могу к этому добавить, что батальон пришел сюда с оружием, потому как и до вас были некоторые тупые головы, отказывающие выполнять приказ.
– Это он про прибалтов,– шепнул Сереге сосед.
– Если столичные, так умнее всех. А комбат молодец. Ух, как я бы объяснил , кулаки чешутся по московским мордам проехаться.
– У тебя одного что-ли чешутся, уймись, – успокоил друга Лешка.
– Старая гвардия на выезд. Вновь прибывшим следовать в баню, переодеваться и через час стоять на плацу. Будем начинать жить по чернобыльскому расписанию. Старшина, займись.
И снова колонна, подымая клубы пыли, ревя моторами, вытягивалась в струнку , по привычному маршруту. Ехали, минуя опустевшие деревни, уже не удивляясь пустоте. 41
Ехали, словно из дома на каждодневную работу, буднично, привычно.
Вдали, как мираж, возникает станция. Чуть в стороне:– белый город Припять.
Катастрофа, здесь более заметна, красивый молодой город:– пустые улицы, высотные здания с выбитыми струями водометных пушек стеклами окон, вырванные с корнями деревья, снятая ножами бульдозеров трава.
И только люди в форме , и машины, машины, которые со всех сторон, тянутся к станции, как муравьи к своему муравейнику, каждый со своей задачей, каждый со своим грузом.
Второй месяц батальон день за днем, ночь за ночью, смена за сменой, лопатил землю, мыл дома, здания и сооружения станции, бетонировал территорию.
Привычен стал болтающийся на боку противогаз, привычны глуховатые через ,, лепесток,, голоса друзей, привычны дневная жара и холодные ночи.
Вся огромная страна работала на Чернобыль, вся огромная страна надеялась, верила в этих простых парней, в бойцов Чернобыля, видела в них свое спасение.
Всегда последняя надежда: – солдат, воин, боец, так будет и сейчас. И не важно, что пройдет немного времени, и они станут неизвестными солдатами.
Документы воинских частей, мая-июня 1986 года, уничтожат. И у них на всех останется один номер, номер воинской части, странной воинской части, без личного состава. И забудутся сразу все обещания вспомнить всех поименно. Они поймут это потом, годами отстаивая в судах право признать, что они были там. Служили, работали, участвовали. Так как в архивных справках напишут:-,, Списков личного состава по убытию в ,,зону,. ЧАЭС не имеем,, Они не знают еще об этом. Они задушат, зароют этого невидимого врага, еще никогда доселе не встречающегося в таких огромных масштабах.
Эти парни в погонах, призванные из запаса, которые сейчас в кузовах машин , въезжают на станцию, несмотря нм на что , исполняют свой воинский долг.