Если боги за нас!

Оказалось, всё просто, это ночные братья положили на нас глаз. Заинтересовало наше активное шевеление местный криминал. Не сталкивался я ещё с подобной проблемой в этом времени, не было у нас в княжестве подобного, а тут гляди-ка, уже вполне сформировались, объединились в какую-то организацию. Придётся решать и эту проблему. После вдумчивого допроса решили отпустить пленника. Можно было бы и убрать концы в воду, река рядом, но его всё равно хватятся, могут возникнуть подозрения, а нам пока лишнее внимание ни к чему. А что организм ему попортили слегка, так это дело такое, от него никто не застрахован. Попался, получи. Как там говорят? Не за то вора бьют, что ворует, а за то, что попадается. Так вроде?

Опять же, если есть тут такая сила, то с ней нужно сразу же договориться, обозначить границы, чтобы потом не возникло никаких непоняток. Выступать сразу с позиции силы тоже не стоит, это как Лернейская гидра, у которой на месте срубленной сразу же вырастет новая голова, и не одна. Попробуем сначала мирно поговорить. Если не получится, перейдём ко второму плану. Какому? Догадайтесь с одного раза. Прижжём.

Ночной бродяга выскочил через приоткрытую калитку, прошуршал вдоль стены, намётом проскользнул через площадь и скрылся в первом же переулке, унося с собой приглашение к встрече. И немного помятый организм не помешал ему лихо удрать. Значит, не так сильно его и помяли.

Остаётся ждать реакции. А пока можно и отдохнуть.

Наступивший день принёс новые хлопоты. С утра пораньше одной дружной группой на причал заявились матросы капитана. Похоже, что специально так решили, договорились заранее собраться всей небольшой толпой. Опасались, похоже. Но пришли. Вот что серебро животворящее делает!

Сам Бодуэн уже был на месте, на корабле, отправил их к нему, пусть разбирается, договаривается о новом найме, расплачивается. Ему с сегодняшнего дня заниматься командой, судном и грузом, вот пусть и приступает.

Даниэль оклемался к обеду, вышел на воздух. Поговорили с ним о наших дальнейших действиях. Хотя что о них говорить, всё уже обговорено много раз, так, ради самого общения поговорили. Время идёт, растёт в людях напряжение перед предстоящими действиями. Не пережечь бы бойцов.

А сразу после обеда и вчерашний босяк нарисовался. Заметили его караульные, когда он через площадь пробирался по самому её краешку. Хорошее всё-таки место подобрал Даниэль, удобное, вся округа на виду. Скромненько так в калиточку протиснулся и замер. Ещё бы ему не замереть, когда его за загривок одной рукой держат, а другой честной сталью в мягкое брюхо щекочут. Даже побелел бедолага, лицом спал, но, к чести его, то самое брюхо крепким оказалось, не расслабилось страхом, или же привык к подобным встречам. Выдавил полузадушенно, что приглашают нас вечером на встречу, вежливо приглашают. Прогуляемся, коли так.

Время до встречи было, использовали его с толком. Разведали само место, все подходы к нему, обозначили точки возможной засады и способы противодействия ей. Перед назначенным временем почти все бойцы разошлись по присмотренным позициям.

За местных мы, конечно, не сойдём, и одежда, и поведение отличается, и опять же почти никто языком не владеет. Так, Послед начал с пятое на десятое кое-какие слова коверкать, но у него с детства способность к языкам. А остальные ни ухом ни рылом… лицом то есть. Ну да ничего, по барабану.

Местом встречи была назначена харчевня. Другая, не та, мимо которой я проходил по пути к капитану домой, а чуть в стороне, в другом секторе. На радиальной от порта кривой улочке, изобилующей закутками, тесно стоящими одно- и двухэтажными домишками, с текущими вдоль стен по канаве помоями. Сюда даже днём солнце не доставало, вот и не смогла жара высушить этот рукотворный зловонный поток.

К назначенному сроку подошли к замызганному входу, огляделись и, пригнувшись, осторожно протиснулись внутрь, стараясь не касаться грязных тяжёлых дверей и жирных стен. За спину можно не опасаться, вокруг тишина, значит, наши люди уже на местах. Даже вороны и чайки в сторону отлетели, испугались чего-то или кого-то.

Теперь можно осмотреться, что там внутри. До захода солнца времени ещё много, но тут, как и всюду на этой улице, царит сумрак. Пара маленьких оконец поглядывают подслеповатыми бельмами проёмов с обеих сторон входной двери и, похоже, предназначены только для антуража, потому как свет через них почти и не просачивается. Коптят жёлтым тусклым светом светильники над грязной стойкой, в нос шибает тяжёлый кислый запах, да даже не запах, а вонь грязных тел и какой-то прогорклой жарёхи. Закопчённый потолок над выложенным из неотёсанных валунов очагом у стены рядом со стойкой колышется свисающими лохмами сажи. Дымоотвод забит, мелькнула мысль и пропала. И никого за стойкой.