Если буду нужен, я здесь

Два месяца оголтелой работы. Работы в принципе, и над собой. Бизнес, переговоры, качалка. Чтобы вернувшись в отель, просто упасть мордой в подушку и вырубиться до следующего дня, который пройдет ровно так же, как и предыдущий. Разнятся только наши разговоры с Лалой. Точней, переписки.

«Закажи что-нибудь нормальное к этому тосту с авокадо. Тебе нужно нормально питаться».

Вообще сториз Лалы посвящена весне. Она сделала снимок окна, в котором можно рассмотреть ветку дерева с набухшими на нем почками и кусочек подсвеченного солнцем неба. А ее столик с накрытым на нем завтраком просто случайно попал в кадр.

«Спасибо, папочка. Я учту». Смайлик.

Смайлик – это же хорошо? Наверное. Я с ней как по минному полю хожу. Боюсь что-то не то ляпнуть. В каждом ее слове, в каждой букве, в гребаных смайликах ищу какие-то знаки. А вдруг простила? А вдруг мы еще сможем быть вместе? А вдруг, а вдруг…

Лала до сих пор не объявила о нашем расставании. И это о многом говорит, как мне кажется. Нет, родные и друзья, конечно, догадываются, что между нами пробежала черная кошка, недаром же я третий месяц колешу между Дубаем, Саудовской Аравией и Оманом, но никто и близко не догадывается, насколько все серьезно. Разве что Афина, в квартире которой Лала живет. Но и она нам подыгрывает.

А потом, мы ведь с лялькой общаемся. Не скажу, что мне достаточно нашей переписки, но лучше уж так. Если поначалу было ощущение, что я пишу в никуда, то со временем Лала включилась. Я знаю, что она просматривает мои сториз. Собственно, я и пилю их по десять штук в день для нее одной. Чтобы казаться ближе. И пишу ей, пишу... Из банального – «доброе утро» и «спокойной ночи». Из важного – «я тебя люблю». В промежутках – рассказываю о своих новых идеях или (гораздо чаще) о том, как по ней скучаю. А еще я ее отчитываю. Осторожно, чтобы не пережестить, но в то же время чтобы она не успела отвыкнуть от моего контроля. Ругаю за то, что похудела, осунулась и плохо питается. За то, что надела пальто не по погоде или опоздала к психологу, которого она, слава богу, все-таки стала посещать.

А иногда (я понимаю, как это странно) я пишу ей из нашего будущего. Эти письма начинаются примерно так: «Год спустя, как ты меня простила, мы…», а дальше я просто отпускаю фантазию и описываю нашу жизнь так, словно мои мечты и есть наша с ней реальность. Да-да. Будто дневник веду…

Так, собственно, и выживаю. Без наркоты и других допингов. В этом смысле мое бегство сюда более чем оправдано. В Саудовской Аравии такое законодательство, что дури здесь не найти.

Выхожу из душа, обматываю бедра полотенцем и замираю напротив зеркала. Загорел я – просто жесть. Глаза на фоне черной морды кажутся совсем светлыми. Это не мои слова, если что. Я не настолько Нарцисс. Это Лала отметила. Я в ответ спросил, нравлюсь ли ей таким. Мой вопрос лялька оставила без ответа. Тогда я попросил ее прислать селфи. Мол, непорядок, ты меня видишь, а я тебя нет. Думал, и тут мне ничего не обломится. А она взяла и прислала фото. Темные волосы, испуганные глаза, закушенные губы…

Девочка моя. Моя лялька.

Моя же?

Удивительно, но чем дольше мы с ней находимся порознь, тем сильней я ее своей ощущаю.

Пришла пора возвращаться. Я больше не справляюсь один. Вот только как ей сказать об этом?

Кондиционер работает на максимуме. Я ежусь. Прибавляю градусов на встроенной панели климат-контроля. Беру телефон. А там не отвеченный от Лалы. Руки начинают дрожать. Хотя для этого, на первый взгляд, нет ни одной причины. Если бы что-то случилось, она наверняка бы мне перезвонила, правда?

Жму на дозвон. Коротких три гудка и…

– Привет.

– Привет, лялька. Ты мне звонила.

Глубокомысленное наблюдение, ага. Но я так дьявольски волнуюсь! Я ее голоса больше двух месяцев вот так не слышал. Только в сториз, если она считала нужным что-то прокомментировать. Было это от силы несколько раз.

– Да… Да.

– Что-то случилось?

– Нет… То есть да. Нам нужно поговорить.

Сердце делает кульбит в груди и ухает в пятки. Во рту моментально пересыхает. Я нащупываю за спиной край кровати и медленно опускаюсь. Ну, мало ли, что Лала мне сейчас скажет. Луше загодя подготовиться. Ведь нет гарантий, что это к чертям меня не уронит.

– Давай поговорим, – сиплю я.

– Это лучше сделать при личной встрече. Ты не мог бы приехать?

– Лала, ты плачешь?

– Нет. Конечно же, нет. Все нормально. Не волнуйся. Но ты не мог бы приехать? Поскорее желательно. Я надолго тебя не задержу.

Она правда думает, что сможет меня обмануть? Да я, блядь, на ее слезы реагирую, как собака-ищейка – на запрещенные к провозу вещества. И что, скажите, пожалуйста, означает это «Я надолго тебя не задержу»?! А если я хочу задержаться?!

– Конечно. Я сейчас посмотрю билеты. Так у тебя точно все в порядке? Может, мне позвонить родителям или…

– Со мной все хорошо. Это только нас с тобой касается, Назар.

– Ясно. Тогда я отключаюсь, да? Ну, чтобы прилететь быстрее?

– Ладно.

– Если что – звони. Я буду на связи.