Если бы…

В Ленске он быстро получил нужную ему информацию. Удобно когда благодаря служебному положению можешь узнать то, что хочешь, не тратя лишнего времени.

Дверь открыл небритый мужик в грязной майке с мутными покрасневшими глазами. Видимо вчера перебрал, а сегодня похмеляется. Мужик уже открыл рот, что бы спросить незнакомца стоящего за дверью чего ему, собственно, надо и послать его куда подальше, но, встретившись с взглядом незнакомца, понял, что тот войдет независимо от того захочет этого хозяин квартиры или нет.

Филимон шагнул вперед и стоявший в дверях хозяин квартиры посторонился. Видя, что тот не двигается с места, Филимон сам закрыл за собой дверь. Он повернулся к застывшему как статуя мужику. На жирной потной шее быстро-быстро пульсировала жилка.

– Сейчас ты мне расскажешь, что и главное почему, случилось второго августа на дороге ведущей к колонии, и я просто уйду, а ты будешь дальше вести свою никчемную жизнь, мерзкого ублюдка. – почти дружески сказал Филимон. Он слегка наклонился к стоявшему напротив него человеку. Жилка на шее уже не пульсировала, она билась под кожей с такой силой и скоростью, как будто пыталась разорвать ее и выбраться наружу. Филимон с удовольствием бы взял эту толстую шею своими стальными пальцами и сжимал ее до тех пор, пока жирный охранник не упал бы мертвым к его ногам с выпученными глазами и посиневшими губами. Но он пришел не для этого. Эта мразь была лишь орудием. Впившись в своего, пока еще не сказавшего ни слова, собеседника пронзительным взглядом голубых глаз Филимон продолжил.– Но если ты, по какой-то причине не захочешь говорить, я сначала сделаю так, что ты всю оставшуюся жизнь, будешь ссать под себя кровью, а потом начнется расследование, того, что произошло. А у нас, как ты знаешь, даже инвалидов сажают. Так, что мочиться кровью ты будешь в тюрьме, где просто обожают представителей твоей профессии, и ты сразу же станешь всеобщим любимцем.

Благоразумно решив, что первый вариант намного более привлекателен и безопасен для здоровья, хозяин квартиры быстро выложил Филимону, то, что тот хотел знать. Опустив некоторые подробности того, что происходило на самой дороге. Человек, пришедший к нему, явно, мог не сдержаться, услышав, как он избивал осужденного прикладом автомата, пока его напарник не психанул и не выстрелил.

Услышав все, что хотел, Филимон, как и обещал, покинул квартиру охранника. И тот быстренько заперев дверь на все замки, привалился к ней и несколько минут тяжело дышал, приходя в себя после пережитого ужаса, какой навел на него нежданный гость. Будь прокляты эти деньги, ради которых он в это ввязался. И сумма-то была, не такая уж, прям заоблачная, что бы теперь жить в страхе. Боясь, что страшный человек все-таки передумает и вернется. Хоть беги куда-нибудь. Вот только куда?

Филимон получил от сговорчивого охранника имя. Имя того, кто предложил деньги за то, что бы во время транспортировки осужденного был сымитирован побег, во время которого, бдительные охранники этого самого беглеца и застрелили.

Проведя непродолжительные и плодотворные поиски нужного человека, Филимон отправился к нему. Его интересовало, кто дал указания из Москвы. А Филимон не сомневался, что человек, причастный, ко всему этому, именно из Москвы.

Человек, которого Филимон посетил на этот раз, оказался не таким сговорчивым и даже сделал неудачную попытку напасть на полковника ФСБ. Утихомирив своего нового визави, Филимон предложил дать ему информацию и разойтись полюбовно. Упрямец наотрез отказывался говорить о деле, зато поливал Филимона потоками нецензурной брани. Филимон даже узнал несколько новых слов, хотя думал, что после стольких лет работы в органах знает в этой области абсолютно все. Ему было наплевать на крик и ор собеседника и его некультурное поведение, ему нужна была информация. Посмотрев на орущего, брызжущего слюной здоровенного молодца, похожего на братка, Филимон пожал плечами. Мол, ты сам сделал свой выбор. Поразительно как развязывают язык пара сломанных пальцев. Браток запел соловьем. Даже матерные слова почти не применял, пока взахлеб рассказывал Филимону все, что знает.

Вечером Филимон вылетел обратно в Москву. Он надеялся, что тот к кому он наведается в гости, на этот раз, окажется последним. Его начинали утомлять его малоприятные собеседники.

Встреча с новым оппонентом прошла тоже не совсем гладко. Тот даже выхватил пистолет, и Филимону пришлось малость поучить его гостеприимству. В конце концов, охающий и ахающий собеседник, прижимая к груди сломанное запястье, выложил, как миленький, имя заказчика.

– Если ты сообщишь ему или намекнешь, или хотя бы даже подмигнешь, я вернусь и сломаю все три твои оставшиеся конечности. И у тебя, как в фильме, будет не закрытый, а открытый перелом. Даже три открытых перелома.– Пообещал Филимон, и его собеседник даже не усомнился в правдивости данного обещания. Он энергично закивал головой, преданно глядя в холодные глаза незнакомца, давая понять, что когда он не пытается хвататься за оружие он очень понятливый.