Если бы Гитлер не напал на СССР…

За оборону базы отвечал комендант 14-го военно-морского округа адмирал Блох, подчиненный командующему Тихоокеанским флотом адмиралу Киммелю. Оба находились в Перл-Харборе. Ещё 9 июня 1941 года Рузвельт принял Киммеля в Овальном кабинете Белого дома и «доверительно информировал»:

— Адмирал! Сейчас мы ведем тайные переговоры с некими японскими представителями и другими заинтересованными лицами. — С кем конкретно, президент предпочел умолчать. — И это обеспечит мир на Тихом океане на сто лет!

— Не строим ли мы воздушные замки, сэр? — осторожно осведомился Киммель.

— О нет!

И тут же, без перехода, Рузвельт вопросил:

— А как вы относитесь к идее взять с Тихого океана три линкора? Кое-кто считает, что оставшихся шести хватит с лихвой.

— Это безумие, сэр! Любое новое сокращение флота явится приглашением для Японии начать войну!

— Я сам так думаю, адмирал, — успокоил его Рузвельт.

И Киммель удалился, так и не поняв, что лишь укрепил президента во мнении пожертвовать линкорами и раззадорить этим страну.

В конце ноября США официально отказали японцам в их претензиях на ведущую роль в Юго-Восточной Азии, и война стала неизбежной. В Перл-Харборе в это время находилась примерно половина боевого состава флота: более 90 кораблей, в том числе 8 линкоров, 8 крейсеров, 29 эсминцев.

Условия же японцам для удара были созданы почти идеальные. Воздушная разведка в угрожаемых направлениях не велась. Самолеты на аэродромах Оаху стояли ровными рядами, крыло к крылу, представляя собой идеальные мишени. 7 декабря более трети личного состава с кораблей получили увольнение на берег. На самих же кораблях в ожидании срочно назначенной «утренней проверки живучести» открыли двери и люки водонепроницаемых переборок.

Отосланные авианосцы были главным средством защиты флота от удара с воздуха, однако с Оаху в конце ноября взяли ещё и половину армейской истребительной авиации. Противолодочным силам запрещалось атаковать «подозрительные подводные лодки» даже в зоне обороны базы. А японские лодки уже окружали Оаху…

Утром 5 декабря эсминец «Селфридж» установил гидроакустический контакт с неизвестной лодкой, а вскоре эсминец «Тэлбот» запросил разрешения сбросить глубинные бомбы на неизвестную лодку в пяти милях южнее Перл-Харбора. Командиру «Тэл-бота» это категорически запретили.

— Вы приняли за лодку кита, — объяснили ему.

Бравый кэптэн хмуро хмыкнул:

— Первый раз встречаю кита с мотором в корме…

Береговое командование промолчало.

Итак, жертва была готова.

Японцы были тоже готовы. Начальник штаба Объединенного флота адмирал Матоме Угако записал в дневнике:

«Пока операция развивается успешно. Гавайи — как крыса в крысоловке».

26 ноября 1941 года адмирал Нагумо с мостика флагмана — авианосца «Акаги» отдал флажным семафором приказ на подъём якорей. И авианосное соединение, имея на палубах кораблей 400 самолетов, двинулось из итурупской бухты Хитокаппу (Танкан) в направлении к Оаху. Все переговоры в походе шли семафором.

Ночью 2 декабря по радио был получен условный сигнал:

«Восходите на гору Ниитака 1208»,

что означало: день «X» — 8 декабря (по гавайскому времени — 7-е).

Ранним утром 7 декабря 1941 года эскадра Нагумо в составе 2 линкоров, 6 авианосцев, 3 крейсеров, 9 эсминцев и 3 подводных лодок вышла в район, расположенный в 260 милях от Оаху. В 6 часов с палуб ушла первая волна из 50 пикирующих бомбардировщиков, 40 торпедоносцев, 50 обычных бомбардировщиков и 50 истребителей прикрытия.

За час до этого посол Номура уведомил Кордэл-ла Хэлла о прекращении переговоров с США.

Вторая волна налёта из 160 самолётов ушла в 7 часов 15 минут… Ей повезло меньше — потери над Перл-Харбором составили 20 машин (первая волна потеряла лишь 9).

Но успех удара был налицо.

Пять линкоров: «Аризона», «Оклахома», «Калифорния», «Невада», «Вест-Вирджиния» — были потоплены либо серьёзно повреждены.

Три линкора: «Пенсильвания», «Мэриленд» и «Теннеси» — получили лёгкие повреждения.

Затонули крейсера «Элена», «Гонолулу» и «Релей».

На аэродромах было уничтожено до 300 самолётов, людские потери превысили три тысячи, причём убитыми — почти две с половиной тысячи.

Над Оаху вилась гарь от сожжённой соляры, нефти, резины, от сгоревшего металла… В почерневших водах Жемчужной гавани торчали рубки полузатонувших линкоров.

А Золотая Элита вздохнула спокойно — дело было начато и по эту сторону океана. По ту же сторону Атлантики оно было продолжено. Наша планета велика, и день приходит в разные её места далеко не одновременно, поэтому когда Би-би-си передала последние известия из Перл-Харбора, в Лондоне был вечер воскресенья 7 декабря.

В Чекерсе у Черчилля обедали гости из США — Вайнант и Гарриман. Неспешно текла беседа, текла влага в рюмки, текло время… На обеденном столе работал подаренный премьеру Гопкинсом пятнадцатидолларовый американский приемник. И вот бесстрастный голос диктора сообщил о нападении японцев. Все замерли, а потом Черчилль вскочил и пошагал к телефону, бросив на ходу: