Если бы я тогда застонал!

Я мельком увидел мстительную усмешку на смазливом личике Айрис, она даже успела издевательски подмигнуть мне поверх плеча Халларда. Тот сделал обманное движение правым кулаком, направленным мне в челюсть, я уже не мог ничем его остановить. В следующее мгновение мне показалось, будто весь мир взорвался у меня под ногами.

Все мое существо было охвачено паникой. Я не мог себе представить, что седьмое солнце внешней планеты может светить так ярко. Как мне найти назад дорогу к космическому кораблю и моему верному товарищу космонавту Борису Сливке? Я энергично заморгал обоими глазами, и седьмое солнце неожиданно стало терять свою яркость и превратилось в настольную лампу, стоящую на прикроватной тумбочке.

— Я принес вам выпить, Ларри, — раздался голос Энгстеда. — Если вы захотите.

— Меня оболгали! — чуть слышно пожаловался я.

Он тяжело вздохнул:

— В этом нет ничего удивительного.

Я осторожно приподнялся на кровати.

У меня было ощущение, будто мою челюсть, расколотую на пятьдесят отдельных кусков, удерживает на месте одна только кожа. Энгстед сунул мне в руки стакан, который я с благодарностью выпил.

— Сколько времени я лежал без сознания?

— Наверное, минут десять. У Халларда тяжелая рука, не так ли? Да, кстати, Труди просила меня передать от нее привет.

— Так она ушла домой?

— Через пару минут после того, как мы утихомирили Халларда и втолковали ему, какой он осел, Айрис, «нечаянно» залила вином весь перед платья Труди. — Энгстед снова вздохнул. — Труди понимает, что она допустила ошибку.

— Возможно, Труди это понимает; что касается меня, то я не чувствую за собой никакой вины. — Немного помолчав, я добавил: — Наверное, в моей жизни бывали уик-энды и похуже, но только я никак не могу это припомнить. — Я допил стакан и поставил его на столик. — С вашей стороны было очень любезно поддержать меня, Стив.

— Сейчас вы чувствуете себя лучше?

— Затрудняюсь ответить. Как будто ничего, но если у меня челюсть действительно раскололась на множество кусков, то уж лучше я себя все равно не буду чувствовать… Но к гостям я больше не вернусь. Кто знает, не проснутся ли в Халларде вновь его человеконенавистнические инстинкты, если я попадусь ему на глаза?

— Вы собираетесь отправиться домой?

— Я собираюсь отправиться, к сожалению, не домой, а в «Вотерс-Мит», — поправил я его. — Эту каменную цитадель трудно назвать приветливым домом.

— Я могу вас подвезти, — предложил он.

— Благодарю, но прогулка, надеюсь, пойдет мне на пользу, — ответил я, спустив ноги на пол и встав с большой предосторожностью. — Поблагодарите Вендовера за вечер. Во всяком случае, скучным и унылым его нельзя назвать…

— Вы можете выйти отсюда. — Энгстед отдернул портьеры, распахнул обе створки французского окна, выходящего на лужайку перед домом. — Встретимся завтра, Ларри.

— Только в том случае, если вы появитесь очень рано, — ответил я ворчливо, — буквально на рассвете. Как только станет светать, я поеду в Манхэттен.

— Это невозможно! — В его голосе послышалась подлинная тревога. — Разве можно так поступить с Элайн?

— Что вы имеете в виду?

— То, что у нее, несомненно, неприятности и она нуждается в вашей помощи. — Он пару раз ударил кулаком по ладони. — Во всяком случае, не уезжайте, пока я не переговорю с ней и не внесу некоторую ясность в обстановку.

— Ну хорошо, — нехотя согласился я, — но попытайтесь подняться пораньше и приехать туда утром.

— Непременно! — Он несколько раз кивнул. — Спасибо, Ларри. Понимаете, я не представлял всей серьезности создавшейся ситуации, пока вы не сообщили мне о том, что происходит. В данный момент вы являетесь единственной связью с реальностью в этом доме.

— Если со мной ничего не случится, — проворчал я. — Так мы договорились: вы появляетесь утром, Стив. Я не хочу, чтобы у Айрис было достаточно времени для того, чтобы придумать еще какую-нибудь подлость, скажем, вынудить меня нырнуть в озеро, привязав к шее два пушечных ядра.

Он усмехнулся:

— Хорошо, я буду там рано. Вы уверены, что найдете дорогу?

— Я сверну направо, затем примерно через четверть мили еще раз направо, там начинается немощеная дорога, ведущая к дому, — отрапортовал я.

— Все верно. — Он снова кивнул. — В таком случае до встречи.

Я вышел на лужайку. В доме все еще продолжалось веселье, слышалась музыка, громкие нетрезвые голоса, громоподобный хохот. Эти звуки сопровождали меня вплоть до первого поворота, затем постепенно наступила тишина. А через несколько минут я уже добрался до грунтовой дороги, обсаженной с двух сторон высокими деревьями и поэтому абсолютно темной. На небе не было ни луны, ни звезд, плотные облака довольно низко плыли над землей.

Я шел медленно, прислушиваясь к звуку собственных шагов и шепоту легкого ветерка в кронах деревьев.

В следующий раз, подумал я, когда у меня появится идиотское желание гулять в одиночестве темной ночью, я непременно захвачу с собой фонарик.

А в следующее мгновение я уже разговаривал с самим собой — такое желание возникает у меня каждый раз, когда я не набрасываю узду на свое воображение.

— Итак, это середина ночи? — общительно заговорило мое второе «я».