Если бы красота убивала

Я вышла из дома на Девятую улицу и несколько раз посмотрела в обе стороны. Ничего подозрительного, обычные люди, кто-то идет за покупками, кто-то вышел на пробежку, кто-то катается на роликах или выгуливает собаку, а некоторые, по-видимому, направляются в парк на Вашингтон-сквер, чтобы просто понежиться на солнышке. Несколько человек даже сменили обычный для местных жителей черный цвет на пастельные оттенки.

В ресторане я заказала салат «Цезарь» и стакан чаю со льдом. Но когда салат принесли и я съела несколько сухариков,[10] то абсолютно не почувствовала вкуса, с таким же успехом я могла бы жевать сено. Я все еще не пришла в себя после кошмарной ночи. Однако, анализируя произошедшее, теперь я, кажется, начала кое-что понимать. Я больше не считала, что ночное нападение на меня было связано с моей бурной деятельностью в отношении дела Кэт, во всяком случае, если и существовала какая-то связь, то лишь косвенная.

Дело в том, что никто из присутствовавших на вечеринке в доме Кэт не мог знать, что я собираюсь переночевать в доме Лэндона. О том, что я направляюсь в Пенсильванию, знала одна Кэт. Я оставила ей контактный телефон, но не говорила, у кого остановлюсь, так что она не могла сообщить об этом убийце даже случайно. Кроме того, я была совершенно уверена, что из Нью-Йорка за мной никто не увязался. Проезжая по проселочным дорогам, по которым приходится добираться от автострады до дома Лэндона, я время от времени просто по привычке посматривала в зеркало заднего вида. Временами позади меня не было вообще ни одного автомобиля.

Но один человек точно знал, где я остановилась: это Дарма. Она спросила, и я ответила, назвала и город, и фамилию Лэндон. Его имя есть в телефонном справочнике, так что она без труда могла узнать адрес. Колючая, вспыльчивая Дарма. Кажется, своими расспросами о смерти Такера я невольно задела ее больное место. Может быть, дело и впрямь нечисто, возможно, она на самом деле подмешала мужу в еду ядовитые грибы, тогда, понятное дело, ей не понравилось, что я сую нос в эту историю. Ясно, что не сама Дарма ворвалась в дом Лэндона, спрятав свои локоны под вязаным шлемом лыжника, но это вполне мог быть Одинокий голубь, которому поручили напугать меня так, чтобы я убралась из города.

И еще один момент. Перчатки того взломщика. Они были сшиты из грубой хлопчатобумажной ткани – именно из такого материала шьют перчатки, в которых работают в поле, в сарае, на скотном дворе. Такие перчатки вполне могли быть у Одинокого голубя. У меня не было достаточных доказательств, чтобы обращаться в полицию, но, на мой взгляд, версия выглядела логично.

Все это было очень интересно, но тревожно. По-хорошему следовало бы поделиться моими соображениями с полицией округа Бакс, но я решила не распыляться, сейчас мне нужно было сосредоточиться на деле Кэт. Что же касается связи между смертями Бобба и Хайди, то до поры до времени я решила исходить из того, что этой связи нет, что никто не замыслил вендетту против женских журналов. Из этого следовало, что мне нужно было еще раз подумать, у кого из присутствовавших на вечеринке – за исключением Долорес – могли быть причины желать смерти Кэт.

Пока я сидела в том же ресторане, где встречалась с Джеком Херлихи, мне вспомнилось, как мы затронули в разговоре с ним тему убийства Хайди. Херлихи тогда сказал, что, когда человек обдумывает убийство, он делает это не потому, что ему вожжа под хвост попала из-за какой-то ерунды, мелкой обиды. Человек решается на убийство, когда он в неистовстве, когда он страшно зол на кого-то, чувствует, что его предали, когда он сходит с ума от гнева. И мне надо об этом помнить, когда я буду обдумывать список гостей. На тех, у кого к Кэт есть только мелкие претензии, нечего и время тратить, нужно сосредоточиться на людях, которые настолько обижены за что-нибудь на Кэт, что чувствуют во рту вкус собственной желчи.

Я совершенно спокойно вычеркнула из списка Лесли, у меня не было оснований ее подозревать, во всяком случае сейчас. Может, она и дулась на Кэт за то, что та якобы флиртовала с ее мужем, но это было сто лет назад, и с тех пор Лесли не проявляла никаких признаков обиды на Кэт. Рейчел я тоже мысленно вычеркнула. Если она и хочет занять место Кэт в редакции, то наверняка понимает, что устранение Кэт – вовсе не гарантия, что эту работу получит именно она.

Однако в списке были и такие, кто мог иметь на Кэт достаточно большой зуб, чтобы захотеть ее убить.