Если бы красота убивала

В дверях возник Кайл. Он был полностью одет и готов к выходу. Все-таки есть в нем что-то от отъявленного прохвоста. Когда он надевает темно-синий костюм — а в таких он ходит на работу в банк, — это почти не чувствуется, но сейчас, когда он стоял передо мной в слаксах и помятой рубашке, провалявшейся всю ночь в одной куче с другой одеждой на полу моей спальни, это качество заявляло о себе в полный голос. Когда я на него смотрю, меня раздирают противоречивые чувства: несомненно, я просто млею от восторга, но в то же время внутренний голос нашептывает мне, что от такого надо бежать как можно быстрее и как можно дальше.

— Эту квартиру я получила после развода, как часть утешительного приза.

— Понятно.

Он сделал три шага в мою сторону.

— Мисс Веггинс, я позволил себе воспользоваться вашей зубной щеткой.

— Вот как? Тогда мне не терпится воспользоваться ею после тебя.

Я чуть было не поморщилась, услышав из своих уст эту фразу. Однажды я писала статью о женщине, которая страдала не просто раздвоением личности, у нее было этих самых личностей аж четырнадцать, включая мальчишку-подростка Дэнни, который развлекался тем, что поджигал склады. Наверное, со мной произошло нечто в этом роде. Однако Кайл улыбнулся — впервые за все утро — и крепко поцеловал меня в губы.

— Хорошего тебе дня.

— Да уж, денек ожидается тот еще. Мне предстоит прочесывать Нью-Йорк в поисках загулявшей няньки.

— Надеюсь, она того стоит.

— Хочешь, пойдем вместе?

Наверное, у меня разыгралось воображение или просто глупость одолела, если я задала такой вопрос.

— Не могу, я собирался покататься на яхте.

Я проводила его до двери, открыла все замки и распахнула дверь. Кайл поднял для меня с коврика свежий номер «Нью-Йорк таймс», улыбнулся, не разжимая губ, и повернулся ко мне спиной. Ни тебе «Я позвоню», ни тебе «Это был самый потрясающий секс в моей жизни». У меня возникло желание шлепнуть его по затылку газетой, но я этого не сделала. Я просто закрыла за ним дверь и вознесла молитву всем богам, чтобы они не позволили мне в него влюбиться.

Через двенадцать минут я уже сидела в такси, направляясь в верхнюю часть города. До этого я успела почистить зубы, сварить кофе и перелить его в чашку, из пенополистирола. Я попыталась было пить кофе в такси, но мы ехали слишком быстро, и в результате мне пришлось поставить чашку на пол и зажать кроссовками.

В такую рань на улицах почти никого не было. Лишь изредка попадались бедняги, которым надо было выгулять собаку, да таксисты, спешащие от магазинов к своим машинам, чаще всего с полосатыми сине-белыми одноразовыми кофейными чашками в руках. В последний раз я была на улице в воскресенье в это время примерно год назад, когда возвращалась домой в черном платье для коктейлей.

На углу Двадцать третьей улицы мы свернули направо, проехали ее до конца и оказались на Рузвельт-драйв. Пока мы ехали вдоль Ист-Ривер, сквозь облака начало проглядывать солнце, и вода в реке заблестела холодным стальным блеском.