Если бы меня спросили (СИ)

«А меня только что выставили из автобуса» — ответила Ирка.

«За что?!»

«Просто так. Решили по частному сектору не тащиться, там зимой пассажиров нет, это летом дачники, на конечной не впихнуться. А зимой развернулись и адьёс. Иду пешком»

«А ты где была так поздно?»

«Где, где. Всё тебе скажи!» — вздохнула Ирка.

Спрятала в карманы замёрзшие руки. На самом деле она провожала Петьку. Но про Петьку Авроре говорить нельзя. Петька Северов — Роркина первая любовь. Неразделённая. Аврора сохла по Петьке, Петька любил Ирку. А Ирка… Ирка любила мечту.

— Всё принца ждёшь? — вздыхала мама, когда на всех тетрадках, на земле палкой, на запотевшем стекле пальцем в задумчивости Ирка выводила лишь две буквы «ММ».

— Всё жду, — отвечала Ирка.

А зачем провожала Петьку? Да чёрт его знает.

Стояла на перроне, глядя в его больные влюблённые глаза, и не знала, что сказать.

Буду ждать? Глупо. Не будет. И он это знал, и даже не просил.

До встречи? Ну, приедет на каникулы из своей мореходки и встретятся.

Как встречались в школе, после школы, после армии, на праздники, в увольнительные. Когда-то тайком, а сейчас уже что. Сейчас уже и Рорка замуж вышла, ей краше её профессора никого нет, хотя первое время Ирка думала, она с тоски по Петьке под сорокалетнего мужика бросилась, как под поезд. Сейчас уже и Ирка перестала изводить Петьку издёвками, едкими насмешками, цинично мучить и портить парню жизнь. Он оказался упрямым, этот Пётр Северов.

Ну, приедет — встретятся. А сейчас уехал — и ладно. Счастливо, Петь!

А что ещё она могла ему сказать? То, что он мечтал услышать?

Люблю тебя? Ха-ха. Не любит. Не любила. И не полюбит уже, наверное, никогда. Это он её любил. Вот с той самой встречи в автобусе шесть лет назад. Им и было всего по пятнадцать, а он бросил свою кадетскую школу, снял чёртову шинель и с девятого класса перешёл учиться к ним в восьмую гимназию.

Чёртов однолюб! Сказал — и сделал. Замуж звал. С ума сходил. А она…

А что она? Она стерва, сука, чума. Ведьма.

Она — Ирка Лебедева.

2

2

«В кино ходили», — написала она Авроре.

Про Петьку промолчала.

Вроде и скрывать уже было ни к чему, но такая уж она, Ирка. Себе на уме. С детства.

Отец научил: не рассказывай больше, чем другим следует знать. О том, что умеешь. О том, чего не умеешь. О себе, своих чувствах, проблемах, планах. О планах — особенно. Никогда и никому.

Знал, о чём говорил. Игрок, карточный шулер. Красавец, романтик. Он до безумия любил мать, души не чаял в дочери, всю жизнь скрывался и много чему её научил, а она усвоила.

«С кем это вы ходиЛИ?» — написала внимательная Аврора.

«Да с Гордеевой, хоспади! С кем ещё я могла пойти, Рор?»

«Да мало ли. Как там Гордеева?»

«Всё такая же дура», — никогда не была Ирка высокого мнения об их с Роркой однокласснице, что всё набивалась к ним в подружки. Но на бесптичье и жопа соловей, как говорила Иркина бабушка, — настал звёздный час Анастасии Безмозглой Гордеевой, теперь Ирка с ней дружила.

«Вроде мужик новый у неё», — дописала она.

«Симпатичный?»

«Понятия не имею. Но заочно его уже ненавижу. Все уши прожужжала. Котик то, котик сё. По мне, мужик, что откликается на «котик», не мужик»

«По тебе да, а Гордеевой сойдёт ?)) У неё планочка пониже»

«Угу. Мимо унитаза не ссыт, в носу за столом не ковыряется — уже прынц»

«А чего это прынц её в кыно не повёл, с тобой пошла?»

«Прынц деловой, взрослый, серьёзный. У него дела»

«Ничего себе. Ладно. Профессор Романовский косится недовольно. Дослушаю лекцию. Что за кино хоть?»

«Давай, жена профессора Романовского. Скучное. До связи!»

Ирка сунула телефон в карман. Передёрнулась от холода.

Чего ж дубак-то такой! Весна вроде. Конец марта. А сугробы намело по пояс.

Эх, стала бы Ирка дружить с той Гордеевой, если бы Рорка не уехала.

Но её лучшая подруга поступила в медицинский, вышла замуж и теперь живёт в Петербурге, а Ирка… Ирка никуда не поступила.