Если бы меня спросили

— Здесь я, здесь. Чёртова связь! Короче, деловая.

— Да. Причём она приехала в залив Сан-Франциско с парнем, но там его бросила, ушла к Вадиму. Воскресенский её боготворил, восхищался её хватке, её таланту, её успеху. Они замутили один совместный проект, успешно. Потом ещё один. Тоже супер. Собирались пожениться. Он сделал ей предложение, а в итоге…

Ирка замолчала на полуслове. К зданию подъехал знакомый внедорожник. Знакомый со вчерашнего дня. Приметный, мощный, дорогой, графитовый, в цвет вывески, с хрустальными фарами.

«Ну надо же, как удачно. Ты-то мне и нужен», — проводила она глазами широкоплечего мужчину в строгом костюме и белоснежной рубашке, что вошёл в «Гедеон».

— Что в итоге? — напомнила о себе Аврора.

— В итоге эта стерва скоммуниздила все его разработки, присвоила себе их совместный проект и ушла к очередному мужику.

— Я смотрела передачу, у них там в Кремниевой долине большая нехватка баб. При такой концентрации ума, передовых технологий и тестостерона просто катастрофический дефицит женского пола, — сказала Аврора.

— Ну, как бы там ни было, тварь разбила ему сердце. Вадим был ей не нужен, ей было нужно только то, что он сделал, создал, придумал, написал. Вот такая расчётливая сука. Хорошо, что не всё ей удалось прихватить, не везде засунуть свой длинный нос — главный свой проект, которым Воскресенский занимается сейчас, он начал до неё, а она от его идеи, слава богу, отмахнулась, посчитав неперспективной.

— Он сильно переживал? — сочувственно вздохнула Аврора.

— Да он и сейчас ещё не пришёл в себя. Два года жизни, планы, мечты, замыслы — и всё рухнуло в один миг. Его сразу бросили, обворовали, подставили и предали. От этого быстро не оправишься. Это лечится долго, желательно клизмами с шампанским, оральным сексом и током.

— Хорошо, что он попал в руки опытного специалиста по лечению разбитых сердец, — улыбнулась Аврора. — И хорошо, что всё тебе рассказал.

— Да уж, всю ночь не спали… разговаривали, — усмехнулась Ирка.

— Ну, у него-то понятно, разница во времени, а ты как?

— Я хорошо. Ладно, пойду. Давай, Рор, до связи!

— Давай. Держи меня в курсе.

— Куда я денусь.

Ирка поправила волосы, глянув на себя в зеркало в вестибюле. Улыбнулась администратору.

— А Борис Викторович?

— У себя, — показал ей рукой парень.

Про отца Вадим Воскресенский рассказал немного. Что он адвокат, у него своя компания и беременная жена — его бывшая секретарша. Ну и коротко, что отец сам его позвал, чтобы оформить на Вадима дом, принадлежавший маме, и прочие бумаги.

Ещё что у них сложные натянутые отношения и какое-то катастрофическое непонимание. Пока была жива мама, ей как-то удавалось сгладить углы, примирить их друг с другом, найти слова. Теперь, как два барана на узкой тропинке, они упёрлись рогами и ни один не хотел уступать.

То ли слишком похожи, чтобы помириться, то ли слишком разные, чтобы понять друг друга, но правда у каждого своя.

Ирка не грезила миссией миротворца, не собиралась лезть в их неразрешимые противоречия, не претендовала на роль семейного психолога, но в ситуации с аварией его отец был не прав. А поскольку это она была виновата, чувство справедливости и желание помочь человеку, который вдохновенно трахал её всю ночь и очень неплохо, надо сказать, трахал, привели её в компанию «Гедеон».

Чего Ирина Лебедева никак не ожидала, что у кабинета главы компании «Гедеон», кроме неё, окажется ещё с десяток баб, в основном молодых. Она с недоумением оглянулась по сторонам.

— Это что, очередь?

— За мной будешь, — ответила ей женщина, что она видела на крыльце.

Ирка не успела даже возразить, когда дверь кабинета Воскресенского-старшего распахнулась, а её чуть не сбила с ног разгневанная тётка, что выскочила из соседнего офиса.

— Борис Викторович! — растолкала она всех. — Меня ваш юрист только что послал на хер.

— И вы решили, что это здесь? — смерил её взглядом глава компании.

Тётка задохнулась от возмущения, но на его волевом лице не отразилось ни одной эмоции.

«Так вот как будет выглядеть Вадик лет через двадцать», — подумала Ирка, глядя на его отца.

Они были очень похожи. Те же рост, широкие плечи, мощь. Та же лазурь глаз, только у младшего ярче, в ультрамарин. Те же тёмные, вьющиеся волосы, только у старшего подстрижены коротко — до первого завитка.

— И сколько, по-вашему, я должен потратить на это времени? — повернулся он к женщине в своём кабинете, не обращая внимания ни на собравшихся, ни на тётку, что, возмущённо взмахнув сумкой и угрожая жаловаться куда следует, отправилась к выходу.

— Я не знаю, Борис Викторович, я… — замялась та, что в кабинете.

— Спрошу иначе: по-вашему, у меня есть столько времени, Нателла Юрьевна? — перебил он.

— Но вам нужна помощница, — робела перед ним тётка.

Он покачал головой и, всё так же держась за ручку двери, обратился к собравшимся.

— Дамы, вакансия закрыта. Вы свободны, — отрезал он и равнодушно хлопнул дверью.

— В смысле? Что за?.. Какого вообще?.. — возмущались со всех сторон. — Я что зря ехала?