Если бы меня спросили

У стола так и стояла дорожная сумка. Вадим ехал в аэропорт, когда ему позвонили и сказали про сбой в системе безопасности. Им грозил отказ всей системы, им грозила потеря данных, им грозил неминуемый крах, если немедленно что-то не сделать — и Воскресенский развернул машину через две сплошных и рванул обратно в офис.

— Это обычная практика, шеф, — успокаивал его сисадмин. — Конкуренты не дремлют. Мы же знали, что игру попытаются взломать. И выпуск сорвать. Это не первая атака, что мы пережили.

Но Вадим знал, что никакого отношения к конкурентам этот взлом не имеет.

Это личное. Это Нора.

Злобная сука так решила отомстить. И у неё были для этого и средства, и возможности.

— Ну что ж, спасибо тебе, — хмыкнул Вадим. Пройдя через страх, злобу, непонимание, бессилие, панику, отчаяние, ярость, они всё же отбились. — Теперь мы стали ещё сильнее, — сказал он вслух, первый раз за последние шестнадцать часов закрывая глаза.

Плечи занемели. Ноги затекли. В глаза словно насыпали песка. Голова гудела.

Но они справились.

Они. Справились.

Да, кое-что потеряли, кое-что придётся восстанавливать, кое-какие данные утекли в сеть и полученный урон ещё трудно оценить полностью. Но они выстояли. Два адски трудных дня позади.

После нескольких волн атаки Вадиму и всей его команде потребовался ещё день непрерывной работы, чтобы заделать бреши, усилить защиту, отключить резервные сервера, вычистить червей и вирусы, подготовиться к очередной попытке взлома, насколько это возможно, но что-то ему подсказывало, что на этом пока всё: оплаченное Норой выполнено и добивать их систему безопасности никто не собирается — те, кто это делал, свои деньги отработали.

Вадим отпустил всех, кроме дежурных, отдыхать и остался один.

— А ты что скажешь? — откинулся он в кресле.

— Что тебе надо в душ, — ответила Друг.

— Без тебя знаю. Я не об этом, — шумно выдохнул Воскресенский.

— А о чём? О ком? О Норе или об Ирке? — звучал её голос слегка насмешливо.

Он представил её на веранде бунгало в Таиланде, где-то на Самуи. В руке запотевший бокал шампанского, в вазе нарезанные кусочками фрукты. Волосы ещё мокрые от воды — с утра она любила плавать в море. На загорелых ногах искрящиеся на солнце капли воды. Прохладный утренний бриз, шелест пальм над головой, бирюзовая гладь моря до самого горизонта, запахи цветущих… чёрт его знает, что там сейчас цветёт, но пахнет вкусно. Сейчас на Самуи низкий сезон, жара, засуха и море тёплое, как вода в ванной — свежесть и прохладу можно ощутить только ранним утром.

Где-то далеко на Самуи как раз и было ранее утро.

— С Норой тоже всё понятно, — скривился Вадим, не открывая глаз. — Её нагнули на три миллиона долларов, и кто? Парень в замызганном плаще и наивный идиот, который ей доверял. Конечно, она не могла это просто так оставить. Конечно, она должна была попытаться. К чёрту её! — отмахнулся Вадим. — Что мне делать с Иркой?

— Ты знаешь, что, — отозвалась Друг.

Где-то далеко на Самуи шипящее шампанское снова наполнило её бокал. Звук щекотал в горле.

— Приковать её к себе наручниками? — вздохнул Вадим.

— Тоже вариант.

— Я честно не понимаю, что за херня происходит. Какого чёрта к ней попёрся Макеев? Он же…

Вадим открыл глаза и уставился перед собой.

«Он с Анфисой?» — только что дошли до него Иркины слова.

В чём Ирка была не права, так это в том, что Анфиса Вадима никогда не любила.

Любила, чёрт возьми. Да, она эгоистка, да, редкостная стерва, которая всеми манипулирует, но Вадима она любила. И любит до сих пор, точнее, ненавидит, что, по сути, тоже любовь, только со знаком минус. Иначе ей было бы плевать на него, на его девушку, на его жизнь, а ей не всё равно до сих пор. Она злится, она мстит, мелко по-бабьи, но болезненно: хрен его знает, что ещё она наговорила Ирке, Анфиса из тех, что соврёт — дорого не возьмёт, но если она с Лёхой…

— Вадим? — Голос Друга прозвучал в полной тишине, если не считать гула серверов.

— Я здесь, — посмотрел Вадим на часы.

Да, чёрт побери, он знал, что делать. Как минимум дать в морду Макееву. И Вадим уже купил очередной билет на ближайший рейс, до которого осталось не так много времени.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Скажи что-нибудь жизнеутверждающее, Друг!

— Жизнь — это не работа, это то, что проходит, пока мы работаем.

— Ну, спасибо! — встал Вадим. Размял затёкшие плечи.

— Если твоя баба не может довести тебя до нервного срыва, это не твоя баба, — добавила она.

— Эта — точно моя, — усмехнулся Вадим.

Моя порча, моё проклятие, мой ведьмин омут.

Настолько его, что Вадиму было страшно, на что он ради неё способен.

— Ладно, пока! И не ешь лобстеры, у тебя на них аллергия, — предупредил он и отключился.

Отдал последние распоряжения двум дежурным админам и пошёл в душ.

— Шеф, а если?.. — уставился на него один из самых башковитых программистов, когда, даже не высушив волосы, Вадим закинул на плечо сумку.

— Вы знаете, что делать, «если…». Справитесь без меня, — повернул к выходу Воскресенский.

— А ты куда?