Если бы мы были птицами (СИ)

Первые дни вне больницы Драко ощущал себя, как животное из зоопарка, которое неожиданно выпустили на свободу. Он был потерян и дезориентирован. Малфой сразу же написал письма друзьям с извинениями за своё прошлое идиотское поведение и сообщил, что жив, а «Ежедневный пророк» слишком рано празднует его кончину.

Через два дня бесцельного хождения по лабиринтам своего огромного тёмного мэнора, наполненного призраками прошлого, он чуть не сошёл с ума от одиночества. Ему не хватало общения, матери, друзей, но особенно сильно не хватало её. Он постоянно думал о Грейнджер. То, что раньше казалось чем-то само собой разумеющимся, вдруг окрасилось в новые цвета. Драко вспоминал их душевные посиделки на чердаке, её глаза, позолоченные рассветом, как они переглядывались в столовой, как она задевала его бедром или кончиками пальцев, когда проходила мимо, с каким искренним интересом Гермиона слушала его и смеялась над его шутками, морща свой точёный носик с веснушками. И то, как отдавалась ему, маленькая и горячая, дикая и страстная ведьма с невероятными кудрями.

Тёмные коридоры и серые лестницы пропадали из реальности, когда перед глазами всплывали воспоминания о всех тех днях, что он провёл в клинике. Самых волшебных и наполненных чудесами. И наибольшим чудом было то, что Грейнджер — девушка, которая ненавидела его и которую он терпеть не мог — так легко и быстро стала ему близким человеком.

Быть вместе с ней тогда казалось безумием, а сейчас — самым что ни на есть нормальным положением вещей. Её маленькая ладонь в перчатке, сжимающая его руку — вот что действительно было правильно. Её прекрасные губы, так возбуждающе стонущие его имя — то, что он никогда не хотел бы забыть и был готов слушать ещё и ещё.

Малфой и не заметил, как встал у окна, покрытого морозными узорами по краям, и выцарапал ногтем имя: Гермиона. Он вгляделся в тёмное небо за стеклом и вдруг увидел, как там вдали сверкнула звезда. Она прокатилась до самого горизонта, и его сердце дрогнуло, а рот наполнился горечью.

«Падающая звезда под Рождество! Это хороший знак».

Она забудет его и всё, что было.

Челюсти сами собой скрипнули, и Драко понял, что ему нужно действовать. Сейчас. Он должен вытащить Грейнджер. Он не должен терять ни секунды. Она говорила, что после Нового года согласится с предложением Скримджер и уничтожит своё прошлое, вычистит его из памяти. А значит, той самой Гермионы Грейнджер больше не будет на этом свете. Она сотрётся, исчезнет, пропадёт…

До праздника оставалось всего три дня.

Он успеет. Он обещал ей помочь. И ему нужен Поттер.

***

— Малфой? — мальчик, которого спасла его мать, ошарашенно смотрел на Драко, стоя у дверей своего кабинета в Министерстве. — Так ты всё-таки жив…

— Жив и здоров. Надо поговорить. — Драко, не церемонясь, сдвинул его в сторону и прошёл в небольшой кабинет.

Он не стал ждать, пока Поттер придёт в себя, и сразу приступил к делу:

— Возможно ли вытащить Грейнджер из той богадельни, которая называется клиникой святого Мунго? Ты знаешь, что она согласилась стереть память? — спросил он, оборачиваясь к герою, замершему у входа. — После наступления нового года девушки по имени Гермиона Грейнджер больше не будет существовать. Я спрашивал у медсестры — после такой процедуры пациент получает новые документы и уезжает в какую-то глушь, чтобы никогда не возвращаться к своему прошлому.

Тот наконец отмер и, закрыв дверь, ответил:

— Так это всё правда? Ты лечился вместе с ней?

— Я попал туда по ошибке. Я не был болен.

— Ты… — Поттер подошёл ближе, разглядывая его с недоверчивым изумлением. — Ты хочешь спасти Гермиону? Но… Что у вас было с ней? Вы общались?

— Ты слышишь меня, чёрт побери? — Малфой начинал злиться — этого придурка будто не интересовало то, что его лучшая подружка скоро исчезнет с радаров. — Ты понимаешь, что больше никогда не сможешь видеться с ней и общаться? Ей память сотрут! Совсем! Ни одной грёбаной мысли о прошлом! Ничего не останется в её безумной кудрявой голове! Ни тебя, ни меня, ничего!

Он развёл руками, показывая, что это конец. Гарри начал покрываться красными пятнами, его глаза засверкали праведным огнем, а ноздри напряжённо задрожали. Драко видел, что задел его.

Всё, как обычно.

— Малфой, нечего на меня орать! Я не могу ей помешать! — зарычал он. — Да и какая тебе разница?

Драко сглотнул и понял, что наверное, придётся поговорить с дружком Грейнджер спокойнее, чтобы тот понял ситуацию. Он уселся на стул для посетителей и властно указал Гарри на его место напротив. Тот недовольно чертыхнулся и послушно разместился на своём кресле.

— Малфой, вообще-то я собирался домой. Конец рабочего дня, если ты не заметил, — сухо проговорил он, упираясь локтями в стол. — И будь уверен, я хорошо осведомлён обо всём, что Гермиона хочет сделать. Скримджер постоянно докладывает о всех процедурах и её приступах.

— Странно, что старуха обо мне ничего не говорила… — Малфой скривил губы.

— Я и не спрашивал, — холодно отозвался Поттер, но через мгновение он смотрел уже со смесью сожаления и вины. — И, Малфой, ещё раз хочу… эмм… Соболезную по поводу…