Если бы мы были птицами (СИ)

Странно было видеть, как она ломалась, сидя на его коленях и сотрясаясь в рыданиях. Гермиона Грейнджер, девушка, которая в представлении Малфоя, что уж там скрывать, всегда была раздражающе сильна волей и остра на язык, плакала как ребёнок. И всё, что он помнил о ней, о её здравомыслии и силе воли, стиралось с каждой её горькой слезинкой. Драко не понимал, почему, но чувствовал боль и разочарование. Лучше бы она ещё раз избила его! Он не знал, что делать с такой Грейнджер, и просто сжал её маленькое трясущееся тело в своих объятиях.

— Не плачь… Не плачь, всё хорошо… Не надо плакать… — приговаривал он, словно она была малышкой, потерявшейся в огромном пустынном мире. — А то мне придётся позвать одну из этих принцесс, больше похожих на драконов, чтобы она влила в тебя ведро успокоительного…

Грейнджер сквозь всхлипы тихо рассмеялась, поливая его плечо тёплыми слезами.

— Поэтому я не могу ни о чём просить Гарри… Я прошу тебя, Малфой… Пожалуйста… — упрямо бормотала она. — Он пережил со мной много приступов, прежде чем обратиться в Мунго. Он не заслужил ещё бóльших хлопот. Он не заслужил…

Драко тяжело вздохнул.

— И что же ты сделаешь? — он не понимал её желания, ведь без магии, которую здесь довольно успешно заглушали, даже волшебная палочка ничем бы ей не помогла.

— Я превращусь в птицу и улечу отсюда… — прошептала она с наивной надеждой.

— И куда ты улетишь? — Малфой слышал, как успокаивалось её дыхание.

— Не знаю, куда-нибудь подальше от этого места…

— От себя не улетишь, Грейнджер…

— Я попытаюсь.

Они помолчали. У Драко так и вертелся на языке вопрос, что же случилось с ней, что именно вызывает её приступы. Но он знал, что не может сейчас спросить об этом. Грейнджер затихла и, кажется, пригрелась в его руках, а он наслаждался запахом её волос и не торопился отпускать. Она была маленькой и тёплой. И в его душе росло чувство, которое он не понимал и не должен быть испытывать по отношению к ней. Когда Гермиона вот так доверчиво льнула к нему, сжимая пальцами пижамную рубашку на его спине, хотелось защищать её. Драко никогда не видел и не знал Грейнджер такую — заплаканную, обнажённую не только физически, но и душевно.

— Малфой… Спасибо… — прошептала она.

— Я пока ни на что не согласился. — Драко как мог отталкивал от себя желание спасти её.

— Но ты уже задумался! — Грейнджер посмотрела ему в глаза. — Сколько тебе осталось лечиться?

— Дней девять.

— Я постараюсь убедить тебя, — она хитро улыбнулась, вытерев слёзы со щёк, скатилась с его колен и начала одеваться.

— Эээ, — Малфой покачал головой, — нет, ты всё делаешь неправильно!

— В смысле? — она натянула больничные шмотки, закрывая прекрасный вид на свои чудесные сиськи.

— Чтобы меня убедить, надо раздеться, а не наоборот! — усмехнулся он.

Гермиона задумчиво провела пальцем по своим губам:

— Спать с тобой ради спасения?

Он поиграл бровями.

— Ну да, идея класс! — он нагло улыбнулся. — Выйду на волю и всем расскажу, что переспал с сумасшедшей Героиней.

— А то, что я магглорождённая, тебя не отвращает от меня? — она закатала рукав, чтобы показать запястье с побелевшими шрамами, образующими слово «грязнокровка».

Мерлин… Он на миг задумался, разглядывая неприятную надпись, а потом пожал плечами и самоуверенно хмыкнул:

— Думаю, это мне только на пользу — меня сразу зауважают.

— Или убьют, дурачок… Кто тебе поверит? — она не обиделась, а только мягко пихнула его в плечо, и он вспомнил этот жест — Гермиона часто поступала так со своими друзьями: ласково хлопала их по макушкам или толкала, заливаясь смехом.

Раньше. В Хогвартсе. До войны.

— Нет, я пойду другим путём… — весело продолжила Грейнджер. — Давай для начала сделаю массаж.

— Эм. Ну ладно… — согласился Малфой со смешком. — Тоже неплохо.

Грейнджер не шутила и действительно принялась делать ему массаж. Словно хотела занять руки. Уселась позади и, почти обняв ногами, заставила снять рубашку. Долго мяла его спину. Сначала очень жёстко. Но он позволил ей это. Драко выносил её пытку, стиснув зубы, но скоро не выдержал и, застонав от боли, ругнулся. И она начала действовать нежнее, гладить его и почти щекотно пощипывать. А потом вдруг поцеловала. И ещё раз. Маленькие ладони оказались на его груди, а тёплые губы ласково гуляли по спине Драко.

Он на миг задохнулся. Это было слишком неожиданно и приятно…

— У тебя красивая кожа, Малфой… — проговорила Гермиона между поцелуями. — Я словно целýю шёлк. — Она провела влажную дорожку языком, вызвав его прерывистый выдох. — Или лижу сливки…

— У меня везде такая кожа… Мерлин… — пробормотал он, кусая губы от возбуждения: так и хотелось обернуться, схватить её и…

Он лишь тяжело дышал, удерживая себя от необдуманного шага.

— Всё, массаж окончен, — ведьма вдруг шлёпнула его по спине, нагло прерывая блаженство.

— Грейнджер! Умеешь ты обламывать! — недовольно отозвался Драко, поёжившись.

Она уселась рядом и, кинув в него пижамной рубашкой, хихикнула:

— Есть такое. Одевайся! — и вдруг аккуратно взяла его за забинтованную руку и спросила: — Ты правда не хотел себя убивать?