"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

И, прекрасно понимая психологические мотивы настоящих специалистов, указал, что для них «это есть не только вопрос о куске хлеба, это есть вместе с тем дело чести, дело творчества (курсивы мои. — К. Р.), сближаю­щее их с рабочим классом, с Советской властью». Выступая 16 мая 1928 года на VIII съезде комсомола, Сталин так пояснял кадровую проблему: «Конечно, у нас есть старые специалисты по строительству, промышленности. Но, во-первых, их мало у нас, во-вторых, не все они хотят строить новую промышленность, в-третьих, многие из них не понимают новых задач строительства, в-четвертых, значительная часть из них уже состарилась и выходит в тираж. Чтобы двинуть дело вперед, надо создать новые кадры специалистов из людей рабочего класса, из коммунистов и комсомольцев».

Поэтому Генеральный секретарь призывал молодежь начать массовый поход в науку: «овладеть наукой, выковать новые кадры большевиков — специалистов по всем отраслям знаний». Он подчеркивал: «Чтобы строить, надо знать, надо овладеть наукой. А чтобы знать, надо учиться. Учиться упорно, терпеливо. Учиться у всех — и у врагов, и у друзей, особенно у врагов. Учиться, стиснув зубы, не боясь, что враги будут смеяться над нами, над нашим невежеством, над нашей отсталостью». Позже, уже в начале 30-х годов, он обобщит свою мысль в ясный для каждого знаменитый лозунг: «Кадры решают все!»

Конечно, взяв курс на индустриализацию и культурную революцию, Сталин прекрасно понимал, что после мировой и Гражданской войн российские научные и конструкторские школы значительно отстали в развитии промышленных отраслей от передовых капиталистических стран. Мастерство рабочего и инженера, ученого и конструктора складывается годами, но он не мог ждать того момента, пока в стране появятся грамотные специалисты. Он прекрасно осознавал и то, что решить задачу модернизации самостоятельно, без привлечения мирового опыта, государство не сможет. Для этого не было ни необходимого оборудования, ни требуемых технологий, ни проектных и конструкторских кадров.

Фактически перед Сталиным встала почти неразрешимая проблема: как в кратчайшие сроки обеспечить соз­дание в стране современной промышленности? И, как человек трезвого и реалистического ума, он нашел блестящий выход из сложного положения. После смерти Вождя историки замалчивали тот факт, что практически вся основа советской индустрии, созданной во время первой пятилетки, была закуплена за рубежом.

И это при том, что свободных денег для покупки заводов и технологий на Западе у разоренного мировой и Гражданской войнами молодого Советского государства не было, Советскому правительству было далеко не просто изыскать средства для осуществления модернизации промышленности. Для этого приходилось прибегать к различным мерам. В том числе и к вывозу предметов ис­кусства и золота. Однако это не дало ощутимых результа­тов. Поэтому в 1926 году было выпущено 2 выигрышных и 2 процентных займа. Кроме того, в августе 1927 года среди городского населения был размещен 1-й заем инду­стриализации в 200 млн. рублей[128] и даже расширена продажа населению водки — доход от реализации которой составил 500 млн рублей.

Однако и этого было недостаточно. «Внутренние» средства шли на материалы и строительство производственных зданий и сооружений, а для приобретения за рубежом машин, оборудования, технологии требовалась валюта. История как любая форма пропаганды конъюнктурна. Поэтому до сих пор считается, что закупки иностранного оборудования и технологий якобы были осуществлены за счет изъятия зерна у деревни. В действительности это не более чем ложь, умышленно запущенная в обиход антисталинистами.

Зерновой экспорт не мог обеспечить страну валютой! Даже в «благополучном» 1929 году он не покрывал импорт, а в 1930 году вообще произошел обвал цен на сырье и сельхозпродукцию. На Чикагской бирже цена тонны пшеницы с 65–68 долларов упала до 8–12 долларов. То есть произошло почти то же, что в 90-е годы прошлого века: когда на мировом рынке упали цены на нефть, то это способствовало развалу государства, созданного Сталиным.

Следует подчеркнуть и то, что еще до начала коллективизации более 70% получаемого у крестьян зерна шло на внутреннее потребление — на нужды продовольствен­ного обеспечения: армии, городов и самих строек пятилетки. Так, в 1928 году доходы от продажи хлеба составляла лишь 3% в составе общего экспорта. В то время как экспорт нефти и нефтепродуктов составлял 16%, леса и пиломатериалов — 13%, а пушнины — 17%. Кроме этого, экспортировался жмых, лен, марганец, сахар и др.[129].