"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

Убедившись, что они являются старыми троцкистами и что они пойдут на вербовку, я ставил перед каждым из них вопрос о необходимости борьбы с руководством пар­тии, а затем рассказал им о существовании антисоветского военного заговора. Получив их согласие на вступление в военно-политическую организацию, я сказал им, что не только сохраню их на занимаемых должностях, но и про­двину на высшие должности в интересах заговора...»[149]

Можно ли не верить таким вполне логичным признаниям? Однако получается довольно любопытная ситуация: евреи дают показания на евреев, а их следственные дела ведут люди одной с ними нации. Суд над бывшим комиссаром состоялся 15 марта 1938 года. В ходе судебно­го заседания Иосиф Еремеевич «виновным себя признал и подтвердил свои показания, данные им на предварительном следствии». Бригада Военной коллегии в составе Ульриха, Жадна, Кандыбина приговорила Славина к расстрелу, с конфискацией имущества и лишением присвоенного ему воинского звания[150].

Как уже говорилось, утверждая, будто бы накануне войны Сталин «обезглавил армию», антисталинисты используют «бесфамильную» статистику. Примером такого сравнения престижных званий и безликих «цифр» является бездумное повторение, что в 1937–1938 годах: «из 2 армейских комиссаров 1-го ранга (равно генералу армии. — К. Р.) расстреляно 2; из 15 армейских комиссаров 2-го ранга (генерал-полковник) — 15; из 36 бригадных комиссаров (между генерал-майором и полковником) — 34».

Что это: пренебрежение к «жертвам репрессий»? Или отсутствие информации? Но, похоже, — проблема в другом. Как пишет Арон Шнеер, «среди расстрелянных в годы репрессий политработников в звании от бригадного до армейского комиссара оказалось 84 еврея. И это не считая полковых и батальонных комиссаров»[151]. То есть лукавство состояло в том, что официальная пропаганда старалась не афишировать национальную особенность чистки.

И лишь недавно появилась информация, позволяющая посмотреть на случившееся без цензурной подоплеки. Так, ссылаясь на материалы книги Ф. Д. Свердлова «Евреи — генералы вооруженных сил СССР...», Шнеер пишет: «В годы террора погибли 180 евреев из числа тех, кто мог получить генеральские звания, введенные в мае 1940 г. Среди них были: командарм 1-го ранга, армейский комиссар 1-го ранга, 5 армейских комиссаров II-го ранга, 4 комкора, 9 корпусных комиссаров, 2 корвоенюриста, 9 комдивов, 26 дивизионных комиссаров, 2 дивинтен- данта, 1 дивврач, 4 диввоенюриста, 22 комбрига, 43 бригадных комиссара, 7 бригинженеров, 5 бригинтендантов, 2 инженер-флагмана II-го ранга, 8 бригврачей, 18 бригвоенюристов плюс 11 человек уже не находившихся к моменту расправы в кадрах РККА».

Это действительно так, и у слишком впечатлительного читателя сразу может возникнуть желание обвинить Вождя в «юдофобии» или «антисемитизме». Такие утверждения уже встречаются в публикациях «на помойке» Интернета. Но чтобы сразу пресечь такую примитивную логику, вновь сошлемся на того же А. Шнеера. По его подсчетам, в 1939 году «среди военнослужащих, занимавших в армии командные и политические должности, было 6447 евреев. В том числе: младшие командиры (от младших лейте­нантов и политруков), старшие командиры (от майора до полковника, батальонные и полковые комиссары) и высший командный и политический состав (комбриги и ко­мандармы, бригадные комиссары и армейские комиссары разных рангов)».

Но если даже после «Большой чистки» администра­тивно-командные и политические посты в армии занимало 6447 человек, принадлежавших к определенной национальности, то Сталина никоим образом нельзя обвинить в антисемитизме. Впрочем, уже сама советская идеология была интернациональной, и Вождь осознанно осуществлял такую политику. И о том, что он не был антисемитом, свидетельствует уже само назначение Гамарника начальником Политуправления, причем вторым кандидатом на этот пост, по его мнению, являлся Якир.

Несомненно, что Сталин был вправе рассчитывать на лояльность и даже личную преданность со стороны военачальников, которым оказал доверие. Более того, до разоблачения военного заговора он никоим образом не препятствовал той кадровой политике, которую проводили Гамарник и его сподвижники, продвигавшие на командные и особенно на высокие политические должности лю­дей, с которыми они были связаны национальными кор­нями.

Следует сказать, что публично Гамарник демонстрировал исключительное преклонение перед Сталиным. Его выступление на февральско-мартовском пленуме 1937 года выглядит как образец неприкрытой лести, дохо­дящей до подобострастия. Он закончил его заявлением: