"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР.

Как следует из документов, представленных выше, у Сталина было достаточно оснований, чтобы ожидать какую-то провокацию. Однако и парад, и праздничная демонстрация прошли как всегда торжественно, но этим праздник не закончился. На следующий день толпы москвичей заполнили набережные Москвы-реки, от Крым­ского до Большого Каменного моста. Они с ликованием встречали подходившую к стенам Кремля первую флотилию судов, пришедших с Волги. Москва стала портом трех морей — Балтийского, Белого и Каспийского.

Итак, праздник в буквальном смысле прошел «безмятежно», и уже после состоявшихся торжеств, 4 мая, состоялся очередной допрос Генриха Ягоды. Он начался с вопроса: «После устроенных вам очных ставок с Паукером и Воловичем вы заявили, что дадите полные и исчерпывающие показания о своей предательской деятельности и, прежде всего, выдадите ваших сообщников.

Ответ. Я уже показывал, что первым человеком, вовлеченным в заговор, был Молчанов. Это потому, что в ОГПУ НКВД он пришел уже участником организации правых, и, как вам уже известно, само назначение его начальником СПО было произведено по постановлению центра организации правых. Я показывал также о роли Молчанова как участника заговора. Она состояла главным образом в том, чтобы, будучи начальником СПО, создавая видимость борьбы с правыми и троцкистами, по существу, отводить от них удары и дать им возможность действовать».

Далее бывший глава НКВД рассказал о вовлечении в заговор сотрудников аппарата Штейна, Григорьева. Он пояснял, что «были люди и у Гая в Особом отделе... Гай говорил мне, что Уманский германский разведчик, и на этом Гай завербовал его в заговор. Уманского я затем ис­пользовал в своих целях. Об этом разрешите мне сказать в дальнейшем. (...)

Вопрос: А по другим отделам?

Ответ. У Паукера и Воловича своим человеком был Колчин, начальник отделения Оперода. Выполнял он их преступные поручения»[45].

Продолжительное время считалось, что первые показания на Тухачевского дал бывший начальник Управления ПВО Медведев, исключенный в 1934 году, за разбазаривание государственных средств, из партии. Действительно, арестованный 6 мая 1937 года, Медведев признал себя «участником военно-троцкистской организации, ставившей целью совершение военного переворота в стране». А на допросе 10 мая он показал, что «от комкоров Василенко и Смолина ему было известно о Тухачевском, Якире, Путне, Туровском и Примакове как о руководителях военно-троцкистской организации».

Но у следователей были и другие признания. В мае показания на военных стал давать и бывший комкор Примаков, содержавшийся еще с 14 августа 1936 года в Лефортовской тюрьме. 8 мая в заявлении на имя Ежова он написал: «В течение девяти месяцев я запирался перед следствием по делу о троцкистской контрреволюционной организации и в этом запирательстве дошел до такой наглости, что даже на Политбюро перед т. Сталиным продолжал запираться и всячески уменьшать свою вину.

Тов. Сталин правильно сказал, что «Примаков — трус, запираться в таком деле — это трусость». Действительно, с моей стороны это была трусость и ложный стыд за обман. Настоящим заявляю, что, вернувшись из Японии в 1930 г., я связался с Дрейцером и Шмидтом, а через Дрейцера и Путну с Мрачковским и начал троцкистскую работу, о которой дам следствию полное показание».

Впрочем, на допросе 13 мая Ягода высказал другую версию причин длительного запирательства Примакова. Отвечая на вопрос: «Какие еще задания вы давали Воловичу?», Ягода показал:

«В конце 1935-го или в начале 1936 года Волович сообщил мне, что познакомился с Примаковым. Насколько я помню, это произошло через Лилю Брик, которая вместе с Примаковым пришла к Воловичу домой. Знакомство Воловича с Примаковым заинтересовало меня в плане возможности установления с ним организационной связи и привлечения его к заговору (я уже показывал, что искал связи среди военных). Поэтому я поручил Воловичу попробовать сблизиться с Примаковым, прощупать возможности его вербовки.

Вопрос. Вы знали, что Примаков является участником троцкистской организации и одним из руководителей военной группы этой организации?

Ответ. Давая задание Воловичу, я знал только, что Примаков — участник троцкистской организации. О его принадлежности к военной группировке я тогда еще не знал. Но об этом мне докладывал вскоре Волович.

Вопрос. Что именно он вам говорил?

Ответ. Волович сообщил мне, что, выполняя мое поручение, он несколько раз встретился с Примаковым. Говорил с ним более или менее откровенно по общеполитическим вопросам, и в результате всего этого Примаков сообщил о своей связи с группой военных-троцкистов.

Вопрос. Примаков назвал Воловичу участников этой группы?