Если бы не ты

– Да успокойтесь вы! – зашипел Адиса.

Он перехватил ладонями лицо Галины Леонидовны, заставляя замереть и послушать. Женщину трясло.

– Я не убил Катю.. Не мешайтесь под ногами. Времени катастрофически мало.

– Что вы такое несете?

Адиса мучительно закатил глаза. Он совершенно не готов был терять время на ненужные объяснения.

– Послушайте. Галина Леонидовна, в вашу дочь вселился демон. Он сильный и я не знаю, сколько тело будет пребывать вне сознания, чтобы сдержать его. Нужно торопиться.

Женщина отпрянула, приложила пальцы к губам, затряслась:

– Вы… Вы сошли с ума!

– Возможно. Но сейчас Вам придется мне поверить. Другого выхода нет. Кати сейчас в теле нет. Через некоторое время тварь вновь проснется. Дочери, без меня Вам не вернуть.

– Но, она говорила! Она с нами говорила! Что значит Кати там нет?

– Вы слышали, как говорит демон, Галина Леонидовна. Ваша дочь где-то в другом месте.

– И где же?

Адиса видел – Галина Леонидовна ему не поверила, но приняла правила игры. Он подумал, что, может, это и к лучшему, что не поверила – будет спокойно спать по ночам.

– Я не знаю, – Адиса шумно выдохнул, отпустил женщину и привалился спиной к стене, опустился на корточки.

– Полиция… – прохрипела Галина Леонидовна, – надо позвать полицию.

– Не поможет, – угрюмо отозвался Адиса.

Он вынул из кармана телефон, несколько секунд подержал его в ладони, раздумывая, стоит ли звонить. Наверное, все же стоило. Ведь, то, что происходило, напрямую касалось его друга.

– Но как же так?

– Я же сказал, не мешайте! – гаркнул Адиса, набирая знакомый номер.

Женщина дернулась, зажала ладонью рот. В трубке послышались длинные гудки.

***

Тепло вернулось. Вновь светило яркое солнце. Не то, что последний месяц.

Ян бежал по пыльной дорожке, надеясь отыскать дорогу к лагерю. За месяц волосы отросли, немытыми сосульками они лезли в глаза. Сбитые о камни ноги при каждом шаге, словно кипятком ошпаривало. Ян то и дело спотыкался на ровном месте. Тело подводило, но Ян твердо решил, что на этот раз сумеет выбраться. Обратной дороги нет.

Погода, может, и прояснилась, но со стороны озера по-прежнему дул холодный ветер, пахло сыростью, горечью полыни и … кровью. Ян из тысячи запахов мог выделить именно этот. Тот, которым провонял он сам.

Несмотря на то, что летнее солнце светило вовсю, припекая спину, густой туман опустился на землю. Он приглушал звуки и скрадывал очертания деревьев. Ян перешел на шаг, надеясь, что удалился на приличное расстояние. Он выставил руки вперед, продолжая медленно красться в направлении свободы. Дыхание почти восстановилось, когда позади послышался знакомый голос.

– Куда ты запропастился? Мой сладкий, мамочка соскучилась!

Поморщившись, Ян обернулся, но увидел лишь молочно-белый туман, что клубился в воздухе. Он медленно сделал шаг, под ногой хрустнула веточка. Ян замер, ожидая, что она появится и разразится своим противным смехом, но ничего не происходило. Неестественная тишина сдавливала плечи.

Ян помедлил. Понимал, что если попадется на этот раз – пощады не будет.

– Мальчик мой, неужели ты думаешь, что от меня так просто сбежать? – смехом донеслось из тумана где-то совсем рядом.

Ян стиснул зубы, взгляд выхватил толстую ветку почти у ног. Он схватил ее, сжал покрепче, готовясь атаковать.

Самым противным было ожидание. Ян тысячи раз пожалел уже, что не послушался Анисью и записался добровольцем на фронт. Хотел поскорей избавиться от ее опеки, показаться смелым и вернуться победителем. Только вот те надежды, которые он испытывал, трясясь в душном вагоне, не оправдались и на йоту. То с чем ему пришлось столкнуться на фронте было пострашней фашистов.

– Пупсичек, я накажу тебя за непослушание, – промурлыкала она прямо над ухом.

Ян развернулся и всадил ветку в ее живот. Палка вошла также легко, как нож в масло. Эмилия охнула, скривилась, ее лицо покрылось сетью черных вен. Тонкими руками она обхватила ветвь и вытянула наружу будто щепку. Белый медицинский халат изуродовала дыра и красное пятно, что расплылось по животу.

– Плохой мальчик, очень плохой мальчик, – причмокнула Эмилия, слизывая липкую алую жижу с пальцев. – Я придумаю тебе особенное наказание.

– Ведь ты итак мертва, что тебе сделалось? – фыркнул Ян, пятясь назад.

– Ты прав. Эта царапина ничего для меня не значит. Но я не люблю, – прищурилась она, – когда мои игрушки выходят из-под контроля.

Ян не заметил, как Эмилия оказалась рядом, она взмахнула рукой и его поглотила тьма.

Он очнулся от настойчивого запаха тлеющей плоти. Его плоти. Который раз, Эмилия играла с ним, выжигая свои инициалы на предплечье? Ян не знал. Ему казалось, что надпись-ожог прошла до кости, настолько невыносимой была боль.

Девушка расхохоталась от души, когда очередной стон сорвался с губ Яна.

– Я знаю, что тебе нравится. Ты же любишь, когда я делаю тебе больно. Признайся, Ян. Признайся.

Эмилия окунула пальчик в соляной раствор и надавила на ожог. Яна выгнуло дугой. Он дернулся, цепи, что крепко связывали по рукам и ногам, жалобно звякнули.