Если бы не ты…

Милана вернулась домой и рассказала отцу и Светлане о предложении стариков. Они и не были стариками, им было чуть больше шестидесяти лет, а точнее шестьдесят два года.

– Да ты у нас дочка прямо нарасхват, – выслушав её, сказал отец. – Посмотри, что тебе принёс курьер, – протягивая конверт, говорил он.

В конверте лежала путёвка на её имя на десять дней в Италию, билет с датой вылета первого августа из московского аэропорта, карточка и короткая записка. «Надеюсь на встречу в Москве первого числа в клинике. Позвони. Тихомиров». Милана набрала номер Тихомирова и без всяких предисловий сказала:

– Почему Италия, а не Франция или Испания? Вы теперь будете баловать меня до пенсии? – не давая возможности ответить на свои вопросы, спрашивала она. – Давайте договоримся, если мне нужна будет помощь, я у Вас её попрошу. Больше никакой самодеятельности с Вашей стороны. Как Руслан?

– Состояние тяжёлое, но стабильное, – ответил Тихомиров. – Ты обижена? Я взял то, что было в наличии до начала занятий в университете. Обещаю, больше не проявлять инициативу.

– Пожалуйста, держите меня в курсе состояния здоровья Руслана. Я буду звонить раз в три-четыре дня. До свидания. – Пап, что опять не так? Ты слышал весь разговор. Меня не было в доме, когда принесли этот чёртов конверт. В конце концов, это твой друг, которого сам Бог привёл за руку к нам в дом, где он обрёл надежду. То, что сделала я, не гарантия здоровья Руслана. Приживутся эти клетки или нет, сколько пройдёт времени и будет ли толк говорить рано. Я тебя очень люблю, но доказывать это каждый день я не буду, – сердилась на отца Милана.

– Лана, отец тебя просто ревнует, – говорила Светлана, когда отец вышел. – Это пройдёт со временем, потерпи. Сосредоточься на поездках и проведи лето с пользой для себя. Когда у тебя появится возможность отдохнуть сразу на двух морях за одно лето? Скажи, мы можем поговорить с тобой наедине? – спросила она.

– Я не хочу говорить о Егоре, – сказала Милана. – Не хочу о нем не говорить, не думать. Пожалуйста, давай оставим эту тему.

– Я не о нём. Присядь, пожалуйста. Ответь мне всего на один вопрос: ты, действительно, простила меня или терпишь ради отца моё присутствие? Мне хотелось бы услышать правду, какой бы она не была.

– Свет, мне не за что тебя прощать. Мы с тобой давно друг друга знаем и всегда находили общий язык. У нас с тобой даже были секреты. Мама просила меня вас не разлучать, да я бы этого и не сделала. Я хочу, чтобы вы были у меня счастливыми. Знаешь, если бы вы начали свои отношения раньше, возможно, я приняла бы это в штыки и посчитала предательством, а так, я не имею право вас осуждать. Маму не вернуть, папа будет воспитывать своего ребёнка, а мы с тобой больше не возвращаемся к этой теме. Тебе нужны положительные эмоции, а мне здоровый брат.

– Спасибо. Я постараюсь быть тебе хорошей мачехой.

Отпуск с бабушками удался. Женщины давали внучке полную свободу действий. Они ходили на пляж вместе два дня, после чего Милана стала ходить на час позже и в другое место, чтобы они отдыхали спокойно. При этом твёрдо пообещала им не садиться на водный мотоцикл. Здесь же она решилась на разговор с бабушкой Тоней.

– Бабуля, скажи, ты слишком расстроилась, узнав о моём родстве с Тихомировыми?

– Нет, моя родная. Я расстроилась, когда стала видеть часто Светлану в вашем доме. Лёня мне хотя и сын, но Наташа была нам хорошей снохой. Я начала его отчитывать, упрекать, он мне обо всём и рассказал. Узнав о Светиной беременности, порадовалась за обоих. Ребёнок после сорока большой риск и для ребенка, и для матери. Это я тебе как врач говорю. Маша с Николаем, видимо, знали от Наташи правду, что и они Свету приняли. В корысти её не обвинишь. Кто ей мог запретить любить Лёню? Двадцать лет наблюдать, как твой любимый любит другую – это пытка. Она своё счастье выстрадала. Ты и та её приняла.

– Меня мама просила об этом.

– А нас, девочка моя, и просить не надо. Ты наша первая внучка и мы все тебя любим. Алексей Тихомиров любил Наташу. Только любовь у твоих отцов была разная. Раз уж так судьбой дано, надо принимать. Теперь у тебя вместо двух дедов и бабок стало трое.

– Я очень переживала, что вы меня разлюбите и бросите.

– Не надейся. Мы ещё, родная моя, правнуков дождёмся.

Десять дней пролетели быстро. Вернувшись домой, Милана уже через день «принимала» в гости Павла и Полину Антоновых. Милана заметила, что поведение Павла как-то изменилось. Она поговорила с Полиной, задав ей прямой вопрос:

– Поля, что с Пашкой?

– Мне кажется, я почти уверена, что он принимает наркотики.

– Ты родителям говорила об этом. Он же пропадёт.

– Мама и слышать ничего не хочет. Он её сумел убедить, что всё это враньё, а отец кроме работы и своих девок ничего вокруг не замечает. Что я могу?

– Я попрошу папу поговорить с твоим отцом.

– Мой папаша и обвинит тебя в том, что Пашка из-за тебя скатился. «Мой сын страдает, а ей и дела до него нет. Что он в ней нашёл?» – эта фраза была брошена в твой адрес. Не будет он дядю Лёню слушать.