Если бы не ты…

– Милана, поговорить с тобой хочу, – начал дед издалека. – В нашей семье мужчины, кроме меня, в первую очередь делают, а потом думают. Присядь, то, что я тебе сейчас скажу не старческий маразм, а некий вывод после долгих раздумий, – говорил дед, и Милана видела, что он взволнован. – Я всё думал, двадцать лет до нашего бизнеса не было никому никакого дела. Кому и зачем он понадобился сейчас? Его не пытаются развалить совсем, расчёт сделан на то, чтобы его забрать как можно дешевле. У меня были и есть недоброжелатели, но никогда не было врагов. Склероза у меня, слава Богу, нет, но и на память ничего так и не пришло. Тогда я пошёл другим путём. Скажи, кто из наших конкурентов, если и не взлетел, то поднялся?

– Кроме «Вестстроя» других нет, – ответила Милана. – Они наши основные конкуренты на тендере. Там генеральный Гришаев.

– Гришаев номинальная фигура. Он хороший специалист, но контрольный пакет акций у Любавина. Я знаю только одного и это наш народный избранник. Я никогда не копался в своей памяти как безумный так глубоко. Я напряг не только свои извилины, но и связи. Я докопался до истины, но мне стало сложнее переварить то, что я узнал.

– Дед, ты сильно волнуешься, и это мне не нравится, – сказала Милана. – Давай прервёмся, выпьем успокоительного и спокойно продолжим. Дед, мир не рушится. Бизнес на месте. С проблемами мы разберёмся – я тебе обещаю.

– Да я, внучка, в душе спокоен. Это всего лишь эмоции, это они просятся наружу. Человек, которого я считал когда-то своим другом, пропал первый раз на тридцать лет, второй – на десять, и теперь пытается мне отомстить, даже не разобравшись в том, что не за что. Я скажу коротко и передам тебе то, что нарыл, как крот после единственного звонка в день моего семидесятилетия. Звонок был короткий, но понятный. «Шура, я просил тебя пятнадцать лет назад помочь моей семье. Спасибо, Шура, за такую помощь. Теперь платить по счетам придётся тебе». Так вот внучка, с самого начала. Любавиных в заводском посёлке было двое. Два брата седьмая вода на киселе. У одного сын Санька, у другого дочь Люба. Школа, завод, техникум. Нам было чуть больше двадцати, когда я женился, а Санька влюбился в девчушку, ей лет четырнадцать было. Через пару лет они расписались, а в семнадцать сынишка у них родился, и назвали его Санька, в честь отца. Старшая Люба Любавина чуть раньше тоже сына родила, но там без мужа, а значит и без отца. Теперь в посёлке две Любы Любавины с сыновьями Александрами. Через год Санька попадает под следствие из-за несчастного случая на заводе со смертями. Дали десять лет, хотя его вины в том не было. Люба ездила на свидания, оставляя сына с нами. В город он не вернулся ни в семьдесят восьмом, ни в восемьдесят восьмом. Нашёл меня в девяносто восьмом, явившись на один день с небольшим чемоданом денег и единственной просьбой помочь семье. Я ничего не узнал из его жизни. Тридцать лет прошло, а он ничего о себе не рассказал. Я даже не знаю, виделся ли он с семьей. Люба молчала, а я не мог бередить её раны своим вопросом. Она до сих пор его ждёт.

– Дедуль, давай чаю попьём, перерыв сделаем, – предложила Милана. – Не нравишься ты мне.

– Я не девка, чтобы нравиться. Спокоен я как удав. Слушай, что дед говорит. Так вот. Уехал Санька, а я решил не откладывать в долгий ящик дела. Сегодня деньги чужие есть, а завтра введут в искушение. Мы виделись с Любой раз-два в год. Чаще как-то не получалось. Поехал я к ним и предложил помощь. Мы тогда начали строить частные дома, и это был хороший выход. Дом построили на том берегу, семью перевезли, Санька мастерскую открыл. Живут они нормально. Любе сейчас шестьдесят пять, Саньке сорок восемь, внучки уже невесты. Связь мы поддерживаем. За что такие обвинения?

– Ты считаешь, что его ввели в заблуждение? Но кто? Могу предположить, что это второй сын Санька Любавин как-то к этому причастен. Ты ведь не зря начал разговор именно с этого.

– Молодец! Сообразила. А я, старый пень, не догнал, как говорят мои внуки. Нанял частного детектива, рассказал ему всё и стал ждать. Он почти полгода собирал по крупицам досье на этого второго. Не всё в его биографии в девяностых было гладко, потом женился, хорошо поднялся, а самое главное контакт у него был с Александром Ивановичем. Одним словом, выдаёт он себя за его сына. Вся эта возня вокруг нашей компании чревата, милая моя, последствиями. Народный избранник утопит не только нашу компанию, но и настоящую семью Саньки, узнай он о моих «раскопках». Лана, если я не успею найти этого кретина, сделай это за меня. Он должен узнать правду. Многие избегут неприятностей, – сказал он, протягивая внучке папку. – Просто передай ему всё это.

– Дедуля, его так сложно найти? – спросила Милана.

– Найти не сложно, поговорить невозможно. Я даже не знаю, как он сейчас выглядит. Сам он на контакт не идёт, а передавать через кого-то я не могу. Хорошо, если всё это попадёт ему в руки, а если нет. Я не могу рисковать его собственной семьёй, – ответил дед.

– Дед, а зачем ему весь этот театр? Проще встретиться, поговорить, всё выяснить.