Если бы не ты (СИ)

- Ничего подобного!- почти сорвалась на крик в его руках.- Это не правда! Ты сам велел исчезнуть из твоей жизни и маме, и мне. Такое условие ты поставил Соболеву, чтобы защитить меня от Федора!

- Бред! Ты несешь бред, Ксюша! О чем ты вообще?- Горский убрал от меня руки и схватился ими за свою голову. Он отошел от меня, потом резко вернулся, глядя на меня, и снова сделал шаг в сторону. - Все было не так! Не так! Я поставил перед Соболевым условие, да! Но другое!

- Какое?- дрожащим голосом спросила отца. Неужели Гена вновь меня обманул.

- Когда Соболев пришел за помощью, не помочь я не мог. Если до его бизнеса мне дела не было, то оставить тебя и Катю в опасности было выше моих сил. Да, я выдвинул условие. Но я прекрасно знал, что, даже если Соболев не согласится, я все  равно вас не брошу в беде, - Горский сложил руки на стойку и опустил вниз голову.- Но Максим согласился.

- Какое было условие?- повторила свой вопрос отцу.

- Я просил, чтобы он отпустил Катю. Аннулировал их соглашение. Дал ей право самой выбирать с кем жить и кого любить,- тихо, с болью в голосе ответил Горский.- Мы дали Кате месяц на раздумья. По итогам которого она должна была выбрать. И она выбрала не меня. Она уехала с ним! А я просто не стал мешать ее счастью.

- Ты ничего не знаешь, верно?- в голове все встало на свои места. Вот почему Соболев скрывал болезнь мамы, вот почему за эти четыре года он ни разу не привез ее домой, вот почему меня пытались убедить, что Горский - исчадие ада для меня и мамы. Соболев просто боялся! А мама была не в состоянии принимать решения!

- Не знаю чего?- тихий голос отца в одну секунду обрел металлические ноты.

- С мамой случился несчастный случай, четыре года назад, почти сразу, как меня отправили в Лондон, - я взглянула на отца и поняла, что ввела его в заблуждение своими словами.- Нет, нет, она жива! Жива! Но она привязана к инвалидному  креслу и практически не говорит.

Возможно, мне показалось, но за это мгновение отец постарел лет на десять. Его глаза впали и потеряли блеск, волосы приобрели сероватый оттенок, плечи опали, а сам он весь сжался от невыносимой боли. Он не знал! Все эти годы он считал, что мама выбрала другого, что предала его. Мне было страшно представить, что сейчас творилось у него внутри. Но то, что эта новость сломала его, было видно невооруженным взглядом.

- Пожалуйста, дочка, оставь меня одного! Утром. Мы обо всем поговорим утром!- неживым голосом произнес отец.

Я сорвалась к лестнице и бегом отправилась на второй этаж. Там, внизу, прямо  сейчас Горский переживал свою личную трагедию и свидетели ему были не нужны. Грохот бьющейся посуды и ломающейся мебели, его рык и стоны заполнили весь дом. Из дальней комнаты на шум выскочил Лерой, но я остановила его:

- Пожалуйста, дай ему пережить эту боль самому.

- Ксюша, что произошло?- обеспокоенно спросил мужчина.

- Он просто узнал правду.

62. Боль. Часть 2.

Утро в очередной раз встретило меня серым небом и проливным дождем. Погода в последнее время изумительно чувствовала меня. Или я ее. Неважно.

Встав с кровати и заправив ее, я подошла к окну. Вчера мы приехали ночью и я не смогла рассмотреть место, где находилась. Первое, что бросилось в глаза, это огромные сосны, которые окружали дом словно второй забор. В голове промелькнула мысль, что летом здесь должно быть стоит сумасшедший сосновый  аромат. На территории  дома было еще несколько построек: гараж, баня и деревянный шатер, которые между собой соединялись извилистыми дорожками , выложенными из  камня. Здесь не было огромного пространства, изысканных статуй или диковинных растений. Нет, всё было просто. Но эта простота казалась уютной и домашней.

Я взяла в руки мобильный в надежде, что Тимур испытывал угрызения совести и решил все же  извиниться или как минимум узнать - жива ли я,  но от него не было ни звонков, ни сообщений.   С нескрываемой досадой я сунула телефон в карман толстовки и пошла вниз.

С кухни доносился аппетитный запах жареной яичницы и свежего кофе. Судя по всему, мужчины завтракали. В тишине. Спустившись, я удивилась,  что все вокруг было в полном порядке: ни осколков, ни битой мебели.  Лерой стоял у плиты в забавном фартуке в цветочек с рюшами и готовил. На столе стояли две чашки с горячим черным кофе. Отца на кухне не было.

- Доброе утро, Лерой!- поздоровалась с мужчиной.

Он обернулся и с улыбкой до ушей ответил тем же. Я оказалась права, когда увидела его впервые там, в номере,   и заметила его добрый взгляд. Лерой действительно часто улыбался. По- доброму. От души. И это безусловно заряжало позитивом окружающих. По крайней мере, хотелось ответить ему не менее теплой улыбкой.  В отличие от Тимура Лерой казался простым и понятным.  Он не носил траурной одежды, не пытался казаться стильным или опасным. Он был самим собой. В своих движениях и манере разговора он был больше похож на Реми. Но, конечно, в разы привлекательнее внешне. Тьфу, вот и о чем я думала с утра пораньше.

- Где Горский? - не замечая нигде отца, спросила у Лероя.