Если бы ты был здесь

– Какой тебе больше нравится? – проследив за моим взглядом, интересуется Родни.

Я указываю на полоску краски посередине странной композиции.

– Что, правда? – прищурившись, уточняет он.

– Подо что ты собираешься покрасить стены в золотой?

– Под предаукционную выставку средневековых рукописей.

– Тогда вот этот. – Я киваю на полоску рядом с той, на которую указала чуть ранее. Они ничем не отличаются друг от друга. – Сходишь со мной в «Святого Амвросия»? – умоляю я.

Это кафе на верхнем этаже нашего здания, где подают сэндвич с прошутто и моцареллой, который может стереть из моей памяти выражение лица Евы.

– Не могу. Сегодня у меня на ланч попкорн.

В комнате отдыха есть бесплатный попкорн и микроволновка, и в самые горячие деньки это и есть наш ланч.

– Родни, мне конец, – слышу я собственный голос.

Он берет меня за плечи, разворачивает кругом и подводит к зеркальной панели на противоположной стене, оставшейся от предыдущей выставки.

– Что ты видишь? – спрашивает он.

Я смотрю на свои волосы, которые всегда казались мне слишком рыжими, всматриваюсь в собственные голубые глаза со стальным отливом. Помада на губах стерлась. Цвет кожи вполне можно назвать по-зимнему призрачно-белым. На воротнике своей блузки я замечаю странное пятно.

– Я вижу в отражении того, кто может навсегда распрощаться со своим повышением.

– Забавно, – говорит Родни, – потому что я вижу того, кто завтра уезжает в отпуск и кому должно быть абсолютно насрать на Китоми Ито, Еву Сент-Клерк или «Сотбис». Подумай об экзотических коктейлях и тропическом рае, а также о том, чтобы поиграть в доктора со своим парнем…

– Настоящие врачи в подобные игры не играют…

– …и понырять с аквалангом в компании ядовитых ящериц…

– Морских игуан.

– Не важно. – Родни сжимает мои плечи и встречается со мной взглядом в зеркале. – Диана, когда через две недели ты вернешься, все уже забудут об этом и переключатся на очередной скандал. – Он ухмыляется мне. – А теперь иди и купи себе крем от загара с солнцезащитным фактором не меньше пятидесяти и вали отсюда.

Я смеюсь, а Родни тем временем берет валик с краской и начинает плавно закрашивать все золотые полосы тем оттенком, который я выбрала. Как-то раз он заметил, что стены аукционного дома покрывает целый фут краски, потому что их постоянно перекрашивают.

Закрывая за собой дверь, я задаюсь вопросом: какого цвета была комната изначально и помнит ли это хоть кто-нибудь вообще!

Чтобы добраться до Гастингса-на-Гудзоне, небольшой деревеньки к северу от Нью-Йорка, надо на вокзале Гранд-Сентрал сесть в пригородный поезд в направлении Метро-Север. Итак, во второй раз за сегодняшний день я направляюсь в мидтаун.

Однако теперь я решаю чуть подольше задержаться в главном вестибюле вокзала и располагаюсь прямо под кусочком неба, который расписывала вместе с отцом. Мой взгляд путешествует по перевернутой карте зодиакальных созвездий и веснушкам звезд, сияющих на сводчатом потолке. Запрокинув голову, я впиваюсь в него взглядом, пока голова не начинает кружиться, пока я почти не слышу вновь голос отца.

С момента его смерти прошло уже четыре года, и единственный способ, который помогает мне набраться смелости для визита к моей матери, – это сначала приехать сюда, как будто память об отце повышает мой иммунитет.

Я не совсем понимаю, зачем именно еду к ней. Не то чтобы она просила меня приехать. И не то чтобы я навещаю ее регулярно. На самом деле, я не была у нее уже три месяца.

Быть может, именно потому я и еду?

«Гринс» – это дом престарелых, до которого можно дойти пешком от железнодорожного вокзала Гастингса-на-Гудзоне, вот почему я и выбрала именно его, когда моя мать появилась из ниоткуда после стольких лет радиомолчания. Естественно, она не пылала ко мне материнскими чувствами. Она была проблемой, которую следовало решить.

Здание дома престарелых построено из кирпича и отлично вписывается в окружающую обстановку. Все вместе выглядит так, будто сюда переместили кусочек Новой Англии. Вдоль улицы посажены деревья, а по соседству с домом престарелых находится библиотека. Вокруг входной двери булыжниками выложен узор из концентрических полукругов. Только когда после звонка вам откроют дверь и вы попадете в выкрашенные разноцветной краской коридоры и заметите фотографии на дверях, то поймете, что перед вами Центр по уходу за больными деменцией.

Я записываю свое имя в журнале посетителей и прохожу мимо женщины, бредущей в светлую комнату арт-терапии, в которой полно самых разных красок, глины и поделок. Насколько я знаю, моя мать никогда не занималась ничем подобным.