Если честно

– Пойди поговори с мистером Ридом и поразмысли, не сможешь ли ты начать независимое исследование для газеты. Я могу встретиться с тобой после занятий, чтобы обсудить возможные темы. Понимаю, что ты очень занята, но просто подумай. Мне бы очень не хотелось видеть, как ты бросаешь дело, к которому у тебя большие способности.

Когда я брала записку из рук миссис Брандт, она посмотрела мне в глаза – впервые с того момента, как заметила меня и впала в раж. На ее лице мгновенно появилось выражение озабоченности.

– С тобой все в порядке? – спросила она. – Извини, если я слишком на тебя насела.

– Нет, нет, дело не в вас, – ответила я, вытирая выкатившуюся из глаза слезинку.

Прозвенел звонок, и это значило, что до начала первого урока моего последнего года в школе оставалось пять минут. В класс миссис Брандт начали входить студенты, и я восприняла это как знак, что мне пора уходить.

– Мне пора на урок. Я поговорю с мистером Ридом.

– А, ну хорошо, до скорого, – прокричала она мне вслед, пока я протискивалась через толпу студентов. Я шла мимо них, как бесчувственный зомби, с обычной решимостью, свойственной мне в трудные моменты. Я никогда не плакала ни перед кем, кроме Эшли. Она служила моим эмоциональным барьером, и похоже, ее отсутствие открыло шлюзы для всевозможного эмоционального взаимодействия с людьми. Мягко говоря, эта перемена меня не радовала.

Я заметила Грэйс, на этот раз одну, на другой стороне коридора. Когда она увидела меня, ее глаза расширились и мы поспешили к друг другу.

– Я смотрю, вы с Джорджем уже начали Третью мировую, – пошутила она.

– Похоже, это я случайно начала. Хотя справедливости ради стоит отметить, что он чуть не задавил меня на парковке сегодня утром, – ответила я.

– Потому что злился на тебя? – спросила она.

– Нет, случайно. Но, возможно, я потом наехала на него из-за этого, – призналась я.

– Я бы удивилась, если бы ты этого не сделала, – ответила она, закатывая глаза и ухмыляясь. Мы вместе пошли на первый урок. – Напомни-ка мне, почему я согласилась на урок высшей математики в 8:30 утра?

– Потому что это единственный урок, который помещался в мое расписание, а ты хотела иметь полный доступ к моим записям, – сказала я и взяла ее под руку, – и потому что ты меня любишь.

– Это настоящее испытание для моей любви, – пробурчала она.

– Кстати, миссис Брандт хочет, чтобы я провела независимое исследование для газеты, – сообщила я, когда мы вошли в класс и сели за парту. Грэйс широко раскрыла глаза и в восторге захлопала в ладоши.

– Скажи мне, что ты согласилась. Мы могли бы устроить серьезное расследование – помнишь, мы уже давно обсуждали? Давай! Ты для меня самый лучший напарник, потому что ты уже знаешь все особенности моего характера. Пожалуйста, Савви, соглашайся! – попросила она.

– Я подумаю над этим, – пообещала я, теребя в руках листок бумаги, который дала мне миссис Брандт. Прозвучал звонок, вокруг нас рассаживались одноклассники. Наш учитель мистер Кавач вышел вперед и начал отмечать присутствующих, и ботан во мне возликовал.

Даже несмотря на то что с утра я соображаю хуже, математика давалась мне легко. Она давала мне возможность использовать все, что я выучила до этого, все понятия из алгебры и геометрии, которые я упорно заучивала, и использовать их как базу. Она позволяла решать проблемы в идеальном мире, в котором на бумаге жило только существенное. И я могла решать, каким способом добраться до ответа. Я обладала свободой выбирать свой собственный путь. Ну и мистер Кавач был клевый, что тоже не мешало.

Рядом со мной Грэйс лениво делала записи, которые больше походили на каракули. Она знала, что я веду отличные конспекты по математике и что в конце концов мы будем заниматься вместе. Урок подходил к концу, и Грэйс быстро собрала свои вещи.

– Мне надо встретиться с Беном у его шкафчика, но серьезно, я тебя умоляю заняться со мной независимым исследованием. Ты так хорошо пишешь, Сав, а газете нужны сильные репортеры в этом семестре, – сказала она.

Бен был новоиспеченный бойфренд Грэйс. Этим летом они вместе работали в Famous Footwear, и отношения завязались на фоне кроссовок и прочей обуви. Я до сих пор не могла до конца отойти от того, что Грэйс встречалась с качком, но в те несколько раз, что я его видела, он показался мне вполне милым.

– Я серьезно подумаю над этим, – сказала я.

– Уж постарайся! – сказала подруга, послав мне воздушный поцелуй уже из коридора. – Увидимся в обед.

После школы я забрала из собачьей парикмахерской счастливого Фиеро, шерсть которого впервые за несколько недель выглядела чистой. Когда заводишь собаку, похожую на пушистый белый шар, приходится брать на себя определенный риск. В течение нескольких часов пес остается белоснежным, пока не вываляется в чем-нибудь там, где не следует. Фиеро насторожился, когда я пристегнула его ремнями на заднем сиденье, а затем, похоже, запаниковал, когда понял, что вести машину тоже буду я. Животные очень тонко чувствуют неминуемую опасность.