Если дверь без замка…

– Это было бы весьма кстати. Дела настоятельно требуют моего присутствия в Нью-Йорке. Как раз сегодняшней почтой меня извещают, что ситуация не терпит отлагательства.

– Сделаю все, что зависит от меня, – заверил его Боб.

– Благодарю вас, молодой человек, – ответил миллионер с не свойственными ему теплотой и мягкостью. Иден-младший тут же ощутил сильнейший укор совести.

Мэдден встал из-за стола и простился со своим гостем до ужина. Боб остался просматривать прихваченную в Эльдорадо газету. После ужина, который снова прошел в угрюмом молчании, хозяин ранчо неожиданно приказал:

– А Ким, разожгите камин в патио. Давайте посидим на свежем воздухе.

Заметив нетерпеливый взгляд Мэддена, Боб поспешно встал:

– Я думаю, отец уже вернулся. Попробую заказать разговор с Сан-Франциско.

– Давайте лучше я сам это сделаю, – предложил миллионер. – Так какой у него номер?

Вернувшись, Мэдден завел разговор об Идене-старшем:

– Вчера вечером вы мне сказали, что в Сан-Франциско произошло нечто встревожившее вашего отца. Так что произошло?

– Думаю, полиция напрасно подняла тревогу, – начал молодой человек.

– Значит, к делу привлекли полицию?

– Не совсем так, отцу постоянно приходится поддерживать с ней связь. Полиции стало известно, что в городе появился какой-то знаменитый вор – кажется, Кид из Ливерпуля – и будто бы он проявляет интерес к нашей фирме. Не исключено, что это обычное совпадение.

– Если кто-то нежелательный узнал о жемчугах Филлиморов, то ни в коем случае не по нашей вине. Ни я, ни моя дочь, ни мой секретарь никому о них не говорили. Впрочем, не исключено, что полиция немного переусердствовала. Давайте лучше выйдем на воздух.

Они вышли в патио, где уже горел жарко натопленный камин, бросая отблески на плитки пола.

– Садитесь, – предложил Мэдден неожиданно радушным и гостеприимным тоном. – Не хотите ли сигару?

Откинувшись в плетеном кресле, он пустил струйку дыма прямо в темное ночное небо.

– Это мое самое любимое место на ранчо, – продолжил он. – Здесь чувствуешь себя частичкой пустыни, песчинкой мироздания. Мартин, поймайте передачу из Денвера! – крикнул он оставшемуся в доме секретарю, который подсел к радиоприемнику и крутил ручки настройки.

Наконец после беспорядочных обрывков передач в патио зазвучала музыка. Она будто плыла над ночной пустыней.

– Оркестр во «Дворце танцев» Денвера, – пояснил миллионер. – Моя дочь сейчас танцует под эту музыку. Наверно, она беспокоится, куда я подевался. Ведь я уже два дня как должен был приехать.

Его благостный растроганный тон все больше удивлял Боба. Неужели этот знаменитый финансист, у которого вместо сердца счетная машина, способен на такие нежные чувства?

– Торн! Напомните мне с утра, чтобы я позвонил Эвелин, – прервал себя миллионер и продолжил свой рассказ: – Подумать только, когда-то я ходил в школу за несколько миль и мечтал о санках. Они были у всех, кроме меня… Но благодаря этим трудностям я в конце концов и стал человеком. Ох, что-то я разболтался, не иначе, старею.

Все сидели и молча слушали музыку, пока та не закончилась и не сменилась какой-то передачей. Мэдден беспокойно повертелся в кресле и наконец обратился к Идену-младшему:

– Будь нас на одного человека больше, мы бы затеяли партию в бридж. Но, раз уж нас всего трое, что вы скажете о партии в покер?

– Благодарю вас, с удовольствием, – ответил тот. – Правда, опасаюсь, что буду для вас слишком слабым партнером.

– Ничего страшного, мы же не собираемся делать высокие ставки, – обрадовался хозяин. – В таком случае, за дело!

Он вскочил с кресла и поспешил в гостиную, жестом приглашая Боба за собой. Миллионер сразу же уселся за большой круглый стол, над которым висела лампа. Боб и Мартин Торн не заставили просить себя дважды.

– Итак, ставка четверть доллара, согласны? – спросил Мэдден, оглядывая своих партнеров по игре.

С первых же ходов Боб Иден убедился, что был более чем прав, утверждая, что вряд ли может достойно поддержать игру. Вся его небольшая практика теперь казалась детской игрой по сравнению с тем, что творил за карточным столом знаменитый Мэдден. Второй раз за вечер этот человек полностью преобразился. Перед Бобом сидел не лирически настроенный господин, восхищавшийся звездами пустыни, а холодный расчетливый игрок, который не боится никакого риска. Таким, должно быть, видели Мэддена в игорном клубе на Сорок четвертой улице, когда он искал отдохновения после напряженного дня на Уолл-стрит.

– Три туза! А что у вас, Иден?

– Боюсь, ничего хорошего!

– Не переживайте, небольшая встряска вам будет только на пользу.

Разговор неожиданно прервал звонок у входной двери.

– Кого еще сюда принесло? – недоуменно спросил Мэдден, поднимая голову от карт.

– А вдруг полиция? – спросил Боб шутливо-испуганным тоном. – Пришли накрыть наш игорный притон.

Торн сдавал карты, поэтому к двери подошел сам хозяин ранчо. На пороге стоял тот самый человек, который шпионил на пристани в Сан-Франциско и которого Боб еще вчера видел возле гостиницы «На краю пустыни» в Эльдорадо. Ночным гостем оказался Фил-Лихоманка Мэйдорф. Правда, на этот раз он был без черных очков.