Если это любовь

Клинт еще раз глотнул виски. Он никогда не считал себя счастливчиком, а что до сердца, то неизвестно, нужно ли оно ему вообще. Он не слышал, чтобы оно билось как-то по особенному с той поры, как покинул Канзас.

— Я рассчитываю прожить достаточно долго, чтобы успеть придушить репортера городской газеты, — ответил он и сделал еще глоток.

Старик дребезжа засмеялся.

— Ты не первый, кому хотелось это сделать. Мисс Гамильтон в состоянии вывести из себя любого мужчину. — Ллойд чуть наклонился. — При этом, сынок, ты все-таки спас ее от смерти, а здешние ребята очень ценят Аманду Гамильтон.

— Не напоминай мне о моей ошибке, — прошептал Клинт, чувствуя, как от виски в груди поднимается огонь. — Ты меня все равно ни в чем не убедишь. Не желаю ничего слышать.

— Ты зол на нее, так ведь, сынок? — спросил Ллойд. — В свое время я знавал одного янки — вылитый ты. Если бы он был Господом, то все наши молитвы были бы впустую; он бы все равно ничего не услышал, потому что не желал нас слушать.

Старый фермер заканчивал перевязку, болтая для того, чтобы поднять настроение пациента.

— Пару лет назад я похоронил этого янки. На его надгробии следовало бы написать: «Если бы ты слушал, то продолжал бы жить».

От собственной шутки Ллойд расхохотался.

Клинт не увидел в его словах ничего смешного.

— Мне кажется, ты хотел мне что-то сказать, старик?

Ллойд крепко сжал губы, и вместо них на его обветренном лице появились тонкие полоски.

— Нет, сынок. Я просто хотел бы надеяться, что лягу в землю раньше, чем успеешь это сделать ты.

Сумасшедший, решил Клинт. Такой же, как его любимая Аманда. Сделав еще один глоток, Клинт на всякий случай кивнул в ответ.

Примерно около полудня Аманда заметила, что Клинт шевельнулся. Он вначале дотронулся до раны, затем до головы, и она улыбнулась, видя как Клинт постепенно приходит в себя.

Присев поближе к кровати, которую Пэп Ллойд установил на кухне, она сказала:

— Кровотечение остановилось. Пэп сказал, это хороший знак. Пуля прошла в волоске от легкого.

Клинт приподнялся, морщась от боли.

— Мне случалось получать ранения похуже этого и, тем не менее, выздоравливать. Ничего, выживу.

Он потянул носом.

— Это кофе так пахнет? Я бы очень хотел чего-нибудь выпить, ну хотя бы воды. Во рту сухо, будто я полдня жевал хлопок.

Аманда подала ему кружку, которую оставил Пэп.

— «Наш доктор» сказал, чтобы сначала вы выпили это. Затем, если хотите, будет и кофе. Я его уже сварила.

Клинт сделал небольшой глоток и чуть не выплюнул обратно.

— Это что еще?..

— Какой-то настой на корнях. Пэп его разбавил на всякий случай виски, который вы с такой жадностью пили всю прошлую ночь, пока он возился с вами.

Отпив еще немного, Клинт выругался и заметил:

— Судя по этому вареву, старик меня просто ненавидит.

Аманда засмеялась. Впервые с прошлой ночи она вздохнула свободно: если он начал ругаться, то, стало быть, скоро поправится.

— Пэп очень хочет, чтобы вы поскорее встали на ноги. Фермеры говорили между собой, что если бы вас повезли в город, вы бы, возможно, умерли по дороге. И старик сделал все, что от него зависело.

Клинт откинулся назад. Он не ощущал особого беспокойства по поводу того, что чуть было не загремел в могилу. Он давно приучил себя жить в ожидании пули, которая однажды оборвет его грешную жизнь. Клинт с полным безразличием относился к себе, так как считал, что душа его умерла много лет назад. Он и жил-то как-то по инерции, его ничего не интересовало, а главное — не трогало. По крайней мере, так он думал до сих пор, до появления в этом городке, до Аманды…

Клинт ощутил, как девушка ласково дотронулась до его лица. Ее прикосновение всколыхнуло воспоминание предыдущих дней, напомнило о тепле любящей, страстной, упрямой, но такой ранимой женщины.

— Я чуть не умерла от страха и горя, когда он выстрелил. Вы даже себе представить не можете, как много значите для меня, — прошептала она, продолжая гладить его лицо. — И все же я не смогу жить рядом с выстрелами и револьверами.

Аманда хотела сказать, как он нужен ей и что она не может жить, зная, что очередная пуля убьет еще одного любимого ею человека.

Клинт лежал, не открывая глаз, и слова девушки сильно задели его. При всей своей браваде Аманда была мягкосердечна и ранима. Видение ее бледного лица плавало перед его глазами. Его любовь сломала бы ее. Всякий раз, застегивая кобуру, молодой человек заставлял бы ее пережить не только ужас прошлой ночи, но и смерть отца. Она никогда не смогла бы так жить, а он не умел и не мог жить по-другому. Ему надо было оставить ее прежде, чем она успеет окончательно влюбиться в него.

— Между нами ничего не может быть. — Клинт никак не мог решиться взглянуть ей в глаза и испытывал что-то вроде стыда за свою трусость и малодушие. — Я живу только тем, что стреляю из револьверов, а именно этот род занятий вы не переносите.

Время мечтаний и грез прошло. Пора было взглянуть правде в глаза.

Аманда наклонилась и прижалась к нему щекой.