Если я исчезну

– Нет, нужно. Я в комнате Рэйчел. Там полно ее записей. Думаю, в них могут быть подсказки.

– Сера! – сердито вскрикивает он. – Когда ты уже успокоишься?

Его глаза тревожно расширяются. Он вскрикнул слишком громко – и понимает это. Долина отзывается эхом его голоса. Вдали лают собаки. По шоссе проезжает еще один грузовик.

Он отступает от меня и пинает землю.

– Мать твою. Дьявол.

– Что такое? – Я тихонько шагаю вперед. – Что случилось?

– Кто-то был в моем доме.

Я леденею.

– Откуда ты знаешь?

Он проводит рукой по волосам. Речь его бессвязна. Интересно, сколько он уже выпил?

– Да вещи лежат не на своих местах. – У него перехватывает дыхание.

Я в ужасе думаю о письме. Я положила его обратно? Или оставила его на кровати после того, как сфотографировала? Я была так поглощена его содержанием, что не могу вспомнить.

– Может, тебе показалось?

Я чувствую вину и знаю, что должна признаться, но не могу. Он уже зол на меня за то, что я не бросила свое расследование и зашла слишком далеко. Но дело не только в этом. Джед – хрупкий. Именно сейчас я это начинаю понимать. Он будто утратил всю свою силу из-за нашей близости, и теперь я понимаю, какой он на самом деле. Я считала его сильным, но, возможно, он слабее меня. Возможно, он заблудился сильнее, чем я.

Он качает головой, и тут я понимаю, что он трясется, дрожит без куртки на холоде, ведь он ждал меня неизвестно сколько времени. Я хочу обнять его, но не могу, потому что боюсь. Он говорит:

– Она знает.

– Откуда?

– Она все знает. – Он жалко качает головой. – Ты не понимаешь, какая она. Она ревнует.

– К чему?

– Ко всему. К тому, что не может контролировать. – Его колотит. Он всегда был на грани, но теперь он теряет почву под ногами прямо на моих глазах, и я не знаю, что делать. Я не знаю, как ему помочь.

– Джед, успокойся. Я не понимаю, почему ты ее так боишься.

– Видит бог, я и сам не знаю. Я слетаю с катушек. Это место подбирается к тебе. Просто подбирается. На днях, когда я был в Вилла-Крик, вдалеке, за много миль, я увидел кружащих стервятников. И я вдруг осознал, что они же кружат именно здесь, вокруг ранчо. Все так и есть. Если посмотреть вверх. Каждый божий день здесь постоянно кружат стервятники.

– Джед, дыши. Тебе нужно дышать.

– Я думаю, она прослушивает телефон в домике. Думаю, она подслушивает, когда я звоню маме или брату.

– Джед. – Мне его очень жаль, но я также чувствую себя немного напуганной, будто его страх заразный. Я помню, как твоя мать говорила, что мысли здесь заразны, как простуда, и не хочу подхватить то, чем заразился Джед. Но и его больным оставлять не хочу. Я кладу руку ему на плечо. – Эй, соберись. Все в порядке. Все в порядке! ЭЙ! – повторяю я, а затем притягиваю его к себе.

Он дрожит секунд десять, а затем расслабляется и начинает всхлипывать:

– Я сделал кое-что плохое.

Я быстро отступаю. Он тоже отстраняется, отпуская меня.

– Что ты имеешь в виду? Что ты сделал? – Первым делом я думаю о тебе. Он что-то с тобой сделал?

– У меня будто осталось последнее, предсмертное желание.

Он в жутком раздрае, и я не понимаю, что он пытается сказать.

– Ты что-то сделал с Рэйчел?

Он качает головой:

– Нет, послушай меня. Рэйчел не…

– Сера!

Мы оба подпрыгиваем. Джед ударяется плечом о дерево, в глазах – безумие.

Твоя мать стоит позади меня в ночной рубашке. Отсвет дальних желтых фонарей образует нимб над ее головой.

– Я думала, ты шла в свой домик, – обращается она ко мне спокойным голосом, который, однако, пронзает нас. – Ты же знаешь, мне не нравится, когда вы все стоите в темноте. Это небезопасно. – Джед перестает дрожать. Все его тело застывает. – Джед, напомни мне, где ты живешь.

– Да. Да, мэм. – Он наклоняет голову и уходит, слегка покачиваясь.

– Я бы держалась от него подальше, будь я на твоем месте. Безумие заразно, – говорит она, словно читая мои мысли. – Итак, что ты хотела взять в своем домике?

У меня такие скудные пожитки, что я не могу придумать ни одной вещи и наконец говорю:

– Я только что поняла, что забыла помыть тряпки, и не хотела оставлять их в таком состоянии.

Твоя мать растягивает губы в гримасе, отдаленно напоминающей улыбку.

– Как предусмотрительно с твоей стороны убрать за собой, – говорит она. – Почему бы нам не сделать это завтра?

Я сглатываю, киваю и следую за ней обратно в дом.

Эпизод № 61: Почему они остались

Они делали то, что им говорили, потому что всегда так поступали. Когда им приказывали раздеться, когда им приказывали причинять себе вред, когда им приказывали пить отраву. Они были хорошими девочками, поэтому они и остались.