Если я сломаюсь (ЛП)

– У всех нас плохой вкус на мужчин, – бормочу я, поедая рис.

– Ну, по крайней мере, у нас не всё так плохо, как у Хилари. Она даже дьявола заставит сходить с ума по ней, – вздыхает она.

– Да, у неё был единственный хороший парень – Джон, и она бросила его ради того ужасного козла – Арона.

– Боже, я думала, это я притягиваю плохих парней, но она превзошла нас всех.

Я погружаюсь в свои мысли, не слушая Энджелу. Слишком ясно я помнила ту ночь, когда поняла, насколько плохим может быть мужчина, и какой действительно беспомощной и потерянной может стать женщина. В ту же ночь я увидела ту сторону Кэла, которую никогда не хотела бы увидеть снова, но какая-то часть меня была благодарна тому, что я это увидела.

Глава 20

2 апреля 2009 года

– Мне никогда это не надоест, – говорю я, кладя голову Кэлу на грудь. С крыши его дома открывается один из самых лучших видов Чикаго.

– Тогда привыкай, – ухмыляется он, сохраняя спокойствие. Я игриво закатываю глаза и смотрю на небо, игнорируя его. Можно сказать, что я уже привыкла к его безразличию относительно того, что меня очаровывает.

– Я могла бы сидеть здесь вечно, – вздыхаю я, рассматривая звёзды. Бросаю взгляд на Кэла, в чьих опьяняющих серых глазах сверкают зелёные искорки. Боже, он так смотрит на меня...

– Что? – с улыбкой спрашиваю я. Мужчина слегка посмеивается.

– Ты слишком хороша для меня, – говорит он, крепче обнимая меня за талию. Я растерянно смотрю на него.

– Это ещё почему? – шутливо спрашиваю я. Кэл замолкает.

– Ты напоминаешь мне о чём-то, – тихо говорит он. У меня вопросительно поднимается бровь. – Дело не в другой девушке, – он смеётся, почувствовав мой немой укол ревности.

– Тогда в ком? – с любопытством спрашиваю я, и его улыбка смягчается.

– Скорее, я чувствую себя по-другому, – бормочет Кэл, поправляя мои волосы.

– Это так плохо? – спрашиваю я с улыбкой.

– Ещё не знаю, – отвечает он, а затем прижимается своими губами к моим, чувственно целуя меня. От таких поцелуев у меня до сих пор кружится голова.

– Нет, это ты слишком хорош для меня, – хихикаю я.

Кэл улыбается:

– И почему же? – его пальцы скользят вниз по моему животу.

– Ты отвлекаешь меня, – говорю я, игнорируя мурашки, которые появляются у меня от его прикосновений.

– От чего? – злобно улыбается он, и его пальцы продолжают свой путь.

– От мыслей, на которых я пытаюсь сосредоточиться, о жизни, счетах, учебе, – я выпаливаю на одном дыхании.

– Ну, это скучно, – прямо констатирует Кэл, начиная расстегивать мою блузку.

– Знаешь, не все могут жить твоей жизнью. Ускользать на личном самолете, жить в дорогом пентхаусе и делать, что им вздумается, – говорю я ему, стараясь сфокусироваться на своих словах, а не ощущении, будто у меня сжимается живот.

– Ну, им надо попробовать, – говорит он, прежде чем его губы находят мою шею и жадно её целуют.

– Тогда весь мир погрузился бы в хаос, – объясняю я ему, пока Кэл продолжает меня раздевать, как будто он совсем не знает, что я не позволю ему вести себя так со мной на этой крыше. Скорее всего, не позволю.

– Я уже жил по-другому. Было не очень интересно, – бормочет он, преследуя мои губы своими.

Я отстраняюсь, прежде чем забыться в поцелуе:

– А когда это было? Где-то между тем периодом жизни, когда ты начал летать на самолетах и тем, когда выпрыгивал из окон зданий – мурчу я, обнимая его.

– В другой жизни, – улыбается мужчина, поглаживая заднюю поверхность моих бедер. – Ты тоже должна так

жить.

– Уверена, что любой хотел бы жить вот так, но это нереально. Нельзя так жить каждый день.

– Я живу.

– Ну, это потому, что ты уникальный, – я дразню его, упоминая то слово, которое сказала, когда Декстер попросил меня описать Кэла. Оно по-прежнему кажется мне подходящим.

– Нормально жить скучно. Когда ты просыпаешься каждый день в одно и то же время, с девяти до пяти сидишь на работе, которую ненавидишь, приходишь домой к жене и маленьким монстрам, бегающим по дому, затем идёшь спать, и потом всё сначала. Я не хочу большую часть своей жизни ждать повышения, и всё равно зарабатывать меньше, чем пятьдесят тысяч долларов в год, – его слова звучат беззаботно, но глаза серьёзные.

– Жизнь не обязательно должна быть такой. Брак не обязательно должен превратиться в рутину, а твои дети в орущих монстров, – хихикаю я.

– Зачем тратить жизнь впустую на бесперспективную работу, мечтая о вещах, которые никогда не сможешь купить? Мечтая о местах, которые ты никогда не увидишь? Я не считал бы такую жизнь нормальной. Её переоценивают, – бормочет Кэл, вставая с гамака.

– Звучит так, будто тебя волнуют только деньги.

– Нет. Меня волнует полнота жизни. Когда ты делаешь то, что хочешь, вместо того, чтобы только мечтать об этом. А для этого нужны деньги, – говорит он так, будто всё так просто.

– Жизнь – это нечто большее, чем путешествовать и жить одним моментом, Кэл. Всё это потрясающе, но она доставляет тебе удовольствие, потому что ты убегаешь. Если делать это постоянно, то в чем смысл? А как на счёт завести семью, остепениться? – спрашиваю я его.