Если я сломаюсь

– Кэл, оставь меня... – я не могу закончить предложение, поскольку его палец проскальзывает в меня, найдя то самое место, которое и искал.

Я замираю от того, что его пальцы начинают колдовать в двух самых чувствительных местах моего тела. Выпрямляю ноги, и моя защитная линия поведения исчезает, как только я закрываю глаза и откидываюсь назад, давая ему полную свободу действий в осуществлении своего намеченного плана.

– Что ты там говорила? – его голос становится низким и крайне глубоким.

Мне хочется выцарапать ему глаза, но я решаю довольствоваться тем, что вцепилась пальцами ему в плечо, чувствуя, что скоро потеряю самообладание. Это мало влияет на него, и он ускоряет ритм. Я начинаю ерзать, неспособная контролировать свое участившееся дыхание, чувствуя приближение оргазма. Как бы сильно я этого не хотела, лучше бы это не прекращалось.

– Вчера ты устроила небольшое шоу, – продолжает он, целуя меня в шею. – Я просто хотел, чтобы ты знала...

Я слышу его голос, и мне хочется надрать его высокомерную задницу, но через мгновение все во мне поднимается, и я даю этому волю, невольно выкрикивая его имя. Через минуту по телу проходит дрожь, и в это мгновение я просто на седьмом небе.

– Последнее слово за мной, – хихикает он, и это выводит меня из состояния экстаза. Я отталкиваю его, на его лице появляется одновременно раздраженная и довольная ухмылка.

– И даже не скажешь «спасибо»? – спрашивает он снисходительным тоном.

Я выбираюсь из ванны, истекая влагой во многих смыслах. Взяв халат с раковины, вижу, что он разлегся рядом с ней, и у меня возникает подлая идея.

– Лорен, не смей делать этого, – Кэл широко раскрывает глаза, будто читая мои мысли, и не успевает он достать меня, как я хватаю его часы и бросаю их в воду.

– Черт! – орет он и бросается к ванне.

Но слишком поздно.

– Черт, это было действительно злобно, Лорен, – Кэл беспомощно держит часы в руке. Я стараюсь не засмеяться. – Какого черта ты сделала это? – в ярости кричит он. Он хмурит брови и весь краснеет.

Я выбрасываю из головы мысль о том, как хорошо он сейчас выглядит.

– Потому что ты высокомерный кретин, вот почему! – мой голос набирает обороты.

Он думает, что может делать и говорить, что ему вздумается, не боясь последствий. Кэл скептически качает головой и выходит из ванной, захлопывая за собой дверь.

Я мысленно улыбаюсь, но где-то внутри чувствую укол совести. Он бывает таким ребенком. Но осознание вины все еще осталось.

С долгожданным вздохом я спускаю воду из ванны. Затем быстро вытираюсь полотенцем, надеваю белье и халат. Подойдя к зеркалу, я распускаю волосы.

Кэл покупает дорогие вещи, но он не поверхностный. Он относится ко всем вещам с большой заботой. Начиная с самой дорогой машины и заканчивая самой дешевой рубашкой – он одинаково заботится обо всех вещах. Я ненавижу чувство вины или сожаления. Знаю, что он почти никогда их не испытывает. Ладно, может, я действительно перегнула палку.

Я собираюсь надеть свитер, но совесть побеждает. Если я собираюсь извиняться, да так, чтобы он простил меня, то чем меньше одежды, тем лучше. Я заглядываю в спальню и вижу, что он разговаривает по телефону. На этот раз на нем голубая рубашка и черные брюки. Я вижу его дорожную сумку и понимаю, что он снова уезжает. Я действительно хочу сжечь ее. Даже при том, что мы поссорились, я ощущаю слабость в животе от того, что он уезжает.

– Когда он будет там? – слышу я его вопрос.

– Около половины восьмого. Ты должен приехать через два часа, – чей-то голос рокочет в динамике телефона.

– Позвоню, как приеду, – отвечает Кэл.

Он садится на кровать и начинает обуваться. Я тихо сажусь рядом и пытаюсь угадать, как сильно он зол на меня.

– Часы ведь водонепроницаемые, – сухо говорю ему я, пытаясь скрыть искренность в голосе.

– А если нет, разве тебе не было бы плевать на это? – спрашивает он, обводя взглядом мой наряд. Мне всегда нравилось, как он отвечает вопросом на вопрос.

– Да, возможно, я немного перегнула палку, – признаю я, наблюдая, как Кэл переобувается из кроссовок в черные мокасины.

Я надуваю губы, потому что он игнорирует меня. Я встаю с кровати и становлюсь перед ним, но он даже не удосуживается взглянуть на меня.

– А в этот раз все по-другому, потому что...? – спрашивает он без особого энтузиазма.

– Ты надолго едешь? – спрашиваю я, становясь между его бедер и целенаправленно игнорируя его предыдущий вопрос.

– А ты будешь скучать по мне? – спрашивает Кэл, но это скорее утверждение, чем вопрос.

Он развязывает пояс моего халата. Я не отвечаю и смотрю ему прямо в глаза, зная, что мои все скажут за меня. Он заставляет халат соскользнуть с плеч и полностью снимает его с меня.

– Постарайся в следующий раз избавить меня от извинений, – его голос становится низким и гортанным, заставляя мое сердце биться чаще. Он пробегает взглядом по моему телу и останавливается на моих глазах. – Они ни к чему, – говорит он, расстегивая мой лифчик.

– Кто сказал, что я извиняюсь? – возражаю я, и он притягивает меня к себе.