Если я сломаюсь

– Ой, извини. Это я не перезваниваю тебе, оставив на три дня и не отвечая на звонки, и не звоню, – говорю я.

– Я уже уезжал раньше, и ты не бесилась так, как сейчас.

Я складываю руки на груди.

– В этот раз все по-другому, – говорю я.

– С чего бы это? – возражает он.

– Потому что это ненормально! Все было нормально, когда ты уезжал по работе, но обычно хоть как-то связывался со мной. Я так переживала за тебя. Я не знала, все ли с тобой в порядке, и вообще долетел ли ты. Как ты не понимаешь, что я сейчас чувствую? Это были три дня переживаний, отчаяния и беспокойства. Думаешь, я так хочу себя чувствовать, когда ты едешь на работу? – говорю я, стараясь, чтобы голос не звучал так злобно, я только лишь хочу, чтобы Кэл услышал мою проблему, но возможно, у меня плохо получается, потому что прямо сейчас я в бешенстве.

Кэл быстро отводит взгляд, рассматривая свои ноги.

– Детка, такое будет иногда случаться. Я думал, ты понимаешь это, и что ты не против, – с ноткой неверия в голосе говорит Кэл.

Я не знаю, откуда у него появилась мысль, что я когда-либо была не против, чтобы он со мной не общался во время этих своих «поездок». В первый раз он уехал в командировку на неделю после нашей свадьбы. Кэл позвонил мне, когда приземлился, и потом каждую ночь, пока был там. Кэл присылал мне смски, в которых писал, как сильно скучает по мне. До свадьбы Кэл звонил мне и всегда оставался на связи. Теперь Кэл ведет себя так, будто это также естественно, как перейти дорогу.

– Не знаю, откуда у тебя взялось впечатление, что я не буду против, – говорю я, не веря своим ушам. Кэл вздыхает и обхватывает руками свой затылок.

– Я пойду прилягу. Перелет был долгим. Я скучал по тебе. Думал, ты тоже скучала. Но я не буду это выслушивать, – сухо говорит Кэл, отходя от меня.

– Ты скучал по мне? – с сарказмом спрашиваю я, идя за ним. – О, как это мило. Я бы так не сказала, ведь я ничего от тебя не слышала. Один раз, – продолжаю я, поднимаясь за ним по лестнице. Кэл тих, как мышка. Вообще ничего не отвечает, типа того, как тогда, когда он уехал. Как только мы заходим в спальню, Кэл вздыхает так, будто сердится. «Кэл сердится?»

– Алло? – говорю я в ожидании хоть какого-нибудь ответа, но он по-прежнему молчит.

Кэл снимает рубашку через голову и убирает ее, расстегивает брюки и снимает их. Секунду спустя, Кэл уже лежит поперек кровати.

– Не знаю, в чем, блин, проблема, но я устал, и я собираюсь поспать, – Кэл бросает на меня взгляд, и затем закрывает глаза.

– Серьезно, Кэл? – злобно говорю я.

Кэл не отвечает и хватает подушку, засовывая ее себе под голову.

­– Что ты, черт возьми, делал три, четыре дня, что ты не мог ответить мне или позвонить? И как я, по-твоему, должна на это реагировать? – в бешенстве говорю я.

Да это, блин, шутка. Должна быть. Тем не менее, Кэл не отвечает и отворачивается от меня. Я хватаю оставшуюся подушку возле него и бью его так сильно, как могу. Кэл едва вздрагивает, но хватает ее и кладет на голову.

– Ты... ты знаешь. Ты сейчас ведешь себя как настоящий козел. Хуже, – говорю я, мой голос надрывается.

Я беру свое одеяло и быстро выхожу из комнаты, прежде чем из глаз начинают литься слезы. Спустившись по лестнице, включаю телевизор и устраиваюсь на диване, завернувшись в одеяло и задаваясь вопросом, почему в первую ночь, когда любовь всей моей жизни вернулась домой, мы спим в разных комнатах. Если бы кто-нибудь сказал мне три дня назад, что такое случится, я бы рассмеялась ему в лицо.

* * *

Меня будит громкий стук, за которым следует «Черт».

Свет выключен, но благодаря лунному свету из окна я вижу, что Кэл наткнулся на свою сумку, брошенную у лестницы. Я бы посмеялась, если бы не была такой уставшей.

Я кладу голову обратно на подушку и закрываю глаза. И слышу, как приближаются его шаги, через секунду мое удобное положение нарушается, так как позади меня убрали диванные подушки. Вскоре их заменила грудь Кэла. Он устроился позади меня, одной рукой обняв мой живот и притянув меня к себе, уткнувшись головой мне в шею. По лицу расплывается улыбка. Я не могу ее сдержать.

– Прости меня, – шепчет Кэл.

Он берет мою руку, переплетая свои пальцы с моими, и целует их. Я сжимаю его руку, но ничего не говорю.

– Я был такой задницей, – тихо говорит Кэл мне в ухо, затем целует его, и я вздыхаю.

Я все еще злюсь, но от этого не прекращается дрожь, вызванная им у меня между ног. Это отстой: из-за моей злости я не перестаю его хотеть. Моя печаль заставляет меня хотеть его еще больше.

– Огромной задницей, – с легким смешком уступаю я.

Я переворачиваюсь на спину, и он наклоняется ко мне. Его губы медленно целуют мои, смакуя каждую из них, и я целую его в ответ точно так же. Обхватываю его лицо руками, и Кэл притягивает меня к себе. Я забираюсь на него, положив голову ему на грудь. Он легко касается моей спины, и я чувствую, как Кэл выводит на мне свою роспись. Не могу поверить в то, что я так сильно скучала по этому. Кэл приподнимается, выдвигая вперед мои колени, его грудь касается моей до того, как мы меняемся местами, так что теперь я лежу на спине.