Если к вам постучали, ждите перемен

   Намеки этой женщины были более чем «прозрачными», как и оранжевая кофточка, которая выглядывала из-под ее, видимо, специально расстегнутого халата, и демонстрирующая окружающим черный бюстгальтер с силиконовым наполнителем и стразами.

   - Иветта, я благодарен тебе, что ты провела за меня занятия со студентами, но не до такой степени.

   Иван забрал свою руку, встал и отошел к окну, но спиной к женщине не повернулся, опасаясь непредвиденных поворотов в разговоре.

   Тогда Иветта извлекла из кармана сложенный пополам лист бумаги и тоже поднялась со стула.

   - Дорогой, я опросила твоих студентов и выставила им оценки. Они, честно говоря, плохо подготовились, но я постаралась быть лояльной. Взгляни.

   Иван не решился сказать настырной женщине, чтобы она оставила листок на столе. Это бы выглядело откровенно невежливо и даже трусливо. Он только молча наблюдал, как Иветта стремительно пересекает кабинет и подходит к нему. Вплотную.

   Иван даже не успел отобрать у женщины список, когда та придавила его к окну всей тяжестью своего костлявого тела и прилипла к его губам, обхватив ошеломленное лицо мертвой хваткой.

   В голове Ивана дрались две мысли. Первая была о том, что после Аниных все остальные губы мира его больше не интересуют. А вторая оказалась пророческой, потому что не успела она возникнуть, как мужчина услышал возмущенный возглас: «Нет!»

   Этот голос он узнал бы из тысячи.

   День, однозначно, не задался. Аня умудрилась заглянуть в его кабинет именно в тот неудачный миг, когда Иветта, как пиявка, присосалась к нему.

   Он быстро, как только смог, оторвал от себя прилипчивую коллегу, но Анина головка уже исчезла за дверью.

   Черт!

   Он выскочил за дверь и лишь успел заметить, как девушка размашистыми шагами покидает коридор, ведущий в приемный покой клиники.

   - Аня!

   Он понимал, что кричит зря, но ничего не мог с собой поделать. Она пришла к нему. Сама. Ее никто не заставлял.

   А тут… Иветта. Черт бы ее побрал.

   Иван догнал девушку у самого выхода и схватил за руку.

   - Аня подожди минутку. Всего одну минутку. Я тебе все объясню.

   Он тысячи раз в фильмах слышал, как герои произносят эти банальные фразы, не приступая с ходу к главному, и потешался над их тупостью. Но, как оказалось, не так то просто было объяснить увиденное кем-то, вот так, сразу, в коридоре.

   - Отпусти. И больше никогда не приближайся. – Голос девушки звучал как-то странно.

   - Я не могу тебя отпустить. Я хочу с тобой поговорить. Еще вчера хотел. Посмотри на меня.

   Она только дергала его за руку, пытаясь вырваться, но голову не поворачивала. Тогда Иван изловчился и силой повернул к себе ее лицо.

   Заплаканное лицо. Он сам готов был заплакать.

   - Ань, девочка моя, не нужно плакать. Поверь, нет повода. – У него в груди заныло сердце от жалости и еще чего-то, чему пока не было названия.

   - Во-первых, я не твоя, - глотая слезы, сдавленно выговорила Аня. – Во-вторых, нет повода, говоришь? А поцелуи со старыми грымзами – это что? Или ты со всеми знакомыми женщинами так целуешься?

   - Боже, нет, конечно.

   - Значит, это была особенная старая грымза?

   - Аня, давай просто поговорим.

   Девушка вдруг резко отвернулась, и позади Ивана раздался знакомый голос:

   - Тома, у вас какие-то проблемы?

   Ему пришлось отпустить Анину руку, и девушка тут же воспользовалась свободой, упорхнув на автостоянку.

   - Нет, Николай. У меня нет никаких проблем.

   Кроме одной единственной, которая сейчас в белом медицинском халате выезжала с автостоянки на своей машине с ящерицами.

***

   Весь последний час она ненавидела своего соседа.

   Во-первых, он заставил ее плакать.

   А она уже тысячу лет не плакала. Она запретила себе плакать из-за мужчин, когда ее мама уехала за границу и оставила маленькую дочь на попечение дяде Славе.

   И вот теперь несгибаемая Фекла сидит на подоконнике и размазывает слезы по щекам, как влюбленная романтическая дура. Ей даже курить не хотелось, хотя раньше сигарета всегда успокаивала девушку в трудных ситуациях. Но такого отчаяния и чувства потери Ане еще не приходилось испытывать никогда, даже когда уезжала ее мама. Ведь тогда она была еще маленькая.

   Во-вторых, она неожиданно для себя поверила Ваньке, что сможет стать женой симпатичного, воспитанного, заботливого мужчины, его единственной женщиной. Да она ногти готова была выкрасить розовым лаком, ну ладно, ярко розовым.

   А он, этот неблагодарный мужчина, целуется в рабочее время с другими женщинами и, наверное, насмехается над Аниным наивным поведением и рассуждениями. Совсем как ее отец. Он тоже смеялся над маминым происхождением и воспитанием.

   Плохо, что Иван заметил ее под своим кабинетом. Еще хуже то, что она не удержалась и расплакалась в его присутствии. Единственное, что успокаивало, так это то, что он не знал, зачем Аня к нему пришла.

   Ведь ранее она ему отказала, не так ли?

   Ну и правильно сделала.

   А теперь правильным будет утереть слезы и идти к Булыжнику, как она и планировала в самом начале, и, главное, забыть о той чудесной ночи, которую она провела в кровати своего непостоянного соседа. Врет он все, не искал он ее. Если бы хотел, то нашел.