Если к вам постучали, ждите перемен

   Ивану показалось, что с момента, когда они выехали из бара, прошла целая вечность. Заглушив мотор под соседскими окнами, он заметил, что уже совсем стемнело.

   - Давай ключи, - его же словами и таким же сердитым голосом неожиданно проговорила Аня.

   Надо же, она продолжает сердиться на него. И, спрашивается, за что? Может, она не довольна, что он увел ее из-под сломанного носа Булыжника?

   Иван повернулся к ней, но вместо того, чтобы ответить или отдать ключи, обхватил голову девушки ладонями и беспощадно смял своим ртом ее нежные, упрямо сжатые губы. Пусть знает, что он не собирается ее никому отдавать.

   Маленькие кулачки били его по плечам, спине – куда доставали. Но Иван только крепче прижимал ее тело к себе, удерживая голову в нужном ему положении.

   Наконец, Аня устала и прекратила свои бесполезные попытки вырваться. А потом он почувствовал, как маленький юркий язычок скользнул по его нижней губе.

***

   Она любила этого глупого, но самого лучшего в мире Ивана – дурачка.

   Она желала его больше всего на свете.

   Она поняла это в ту минуту, когда огромное тело Булыжника распластало ее на голой холодной стене, ища только собственного наслаждения.

   Аня собиралась все это объяснить. Извиниться. Обнять.

   А он ей – «Давай ключи!» - будто Аня была ему  служанкой или младшей сестрой.

   Девушка понимала, что не справедлива к нему, что он пришел за ней, нашел ее, спас от ее собственной глупости, но ничего не могла с собой поделать.

   И злилась. На него. На себя.

   И сопротивлялась. Тому, чего больше всего желала.

   Как хорошо, когда мужчина лучше тебя знает, что тебе в это мгновение нужнее всего!

   Она с упоением отдалась его поцелую, когда поняла, что не вырвется, что он ее не отпустит. И только тогда Ане удалось расслабиться.

   Она забралась руками под его футболки, растопырив пальцы, погладила его теплую грудь, перебралась на спину, очерчивая рельефные мышцы.

   Как это было прекрасно!

   Как это было правильно!

   Она таяла и вздыхала от его запаха и прикосновений, вначале яростных, а потом нежных, но требовательных. Аня сама положила его руку на свою грудь, томящуюся и желающую получить и свою порцию ласки. И он сжал жаждущую плоть, легко теребя заострившееся, восставшие соски.

   И это было чудесно, совсем не так как с Булыжником. Нет, она не станет портить свои приятные ощущения противными воспоминаниями. Больше никогда.

   В салоне автомобиля раздавалось лишь их тяжелое дыхание. Им не нужно было говорить о своих желаниях. Они понимали друг друга без слов. И почти без взглядов, потому что за окном было темно.

   Но когда Аня положила руку на напряженное мужское естество, Иван содрогнулся и прохрипел:

   - Дома. Мы сделаем это дома.

***

   Он нес ее на третий этаж на руках, подхватив ладонями под ягодицы, и ворчал, что уронит, ели Аня не прекратит его целовать.

   Но она не могла остановиться. Девушка основательно исследовала губами мужское лицо, как настоящий естествоиспытатель, не пропуская ни одного миллиметра кожи, включая покрытый щетиной, упрямый подбородок с еле заметной ямочкой.

   Ей она посвятила особенный поцелуй, который в тишине подъезда прозвучал особенно звонко. Аня только довольно хихикнула, словно нашкодившее дитя.

   Но чувствовала она себя рядом с Иваном далеко не ребенком. Ее набухшая грудь, трущаяся  торчащими сосками о его горячее тело, и ноющая боль внизу живота возбуждали в девушке совсем не детские желания.

   Мужчина внес ее в свою квартиру, как новобрачную. Причем весьма нетерпеливую. Потому что не успел Иван поставить ее на пол, как Аня начала торопливо снимать с него куртку и командовать.

   - Хочу на столе. У тебя есть стол? Что-то я не припоминаю. В моей памяти остался только диван.

   - Слушаюсь, моя царевна! - Сразу же согласился с ее предложением мужчина.

   Но девушка подозревала, что ему было все равно, где заниматься с ней любовью, лишь бы поскорее.

   Аня очень гордилась собой – именно ей удалось так сильно возбудить этого красивого взрослого мужчину.

   Небольшой круглый стол был завален книгами, но Иван одной рукой смахнул их на пол и посадил девушку на поблескивающую в неярком свете фонарей полированную крышку.

   Аня, долго не раздумывая, сбросила с себя куртку и топ, и так же быстро освободила от футболки Ивана. А затем, довольно вздыхая, принялась гладить его голое тело.

   - Ты такой красивый!

   - Да? Возможно. Но до тебя мне об этом никто не говорил. Это хорошо, что я тебе нравлюсь.

   Мужчина коснулся коротким поцелуем ее губ, и Аня забыла спросить, почему это так важно, когда жаркий рот склонился к ее груди, облизал твердую пуговку и потянул ее к себе зубами.

  Девушка запрокинула голову и закрыла глаза, зарывшись пальцами в короткие волосы. И, хотя она уже знала, чего можно ожидать от этой ласки, ее стон разнесся по тихой комнате, возбуждая и ее и мужчину. Большой бугор недвусмысленно уперся в развилку ее ног, вызывая пульсацию и желание.

  Аня почти легла на гладкую поверхность, увлекая за собой Ивана, и лишь выгнула спину, чтобы не нарушать желанную близость, не прерывать жар, растекающийся по телу.