Если любишь - солги (СИ)

— Ты, Воин, силён и храбр превыше всех людей. Иди ко мне на службу, будь старшим над моим войском. Ты, Мудрец, знаешь все тайны земли и неба, посему будь моим советником. Награду обоим дам щедрую. Будет вам богатство, и слава, и почёт. А ты, Ненагляда, дева нежная, полюбилась мне с первого взгляда. Не видал я прекрасней тебя во всём белом свете. Прошу, стань моей королевой!

Был король могуч и собой хорош, золотом блистали одежды и сбруя коня его, и забилось сердце Ненагляды пойманной птичкой, и взглянула она на короля глазами любви".

Начало истории чем-то напомнило детскую сказку о Доброй Королеве. Только у Доброй Королевы был всего один брат, и звался он Охотником.

Дальше ритм повествования менялся:

"Как приехали они в замок, тотчас сыграли свадьбу. И потекла жизнь их покойно и счастливо. Воин стерёг пределы королевства, Мудрец наперёд упреждал все беды и угрозы, а король и королева не отходили друг от друга ни на шаг. Но минул год, и сказал король Мудрецу:

— Пора бы твоей сестре понести. Надобен трону наследник.

— Всему свой срок, — отвечал Мудрец. — Как пройдёт три года, родит Ненагляда тебе сына, какого ни одна жена не рождала до сей поры. Будет он сильнее, мудрее и краше всех, и народы и земли склонятся пред ним и по доброй воле отдадут ему власть над собой. Только ты люби Ненагляду, береги, лелей, храни ей верность и к другим взора не обращай".

Разумеется, король не послушался, он привык жить широко, менять любовниц и потакать своим капризам, так что вскоре королева пожаловалась брату:

"Открылись у меня глаза, и вижу я теперь всю правду. Не любит меня мой муж, на губах его чую я вкус чужих поцелуев. Вельможи льстят мне в лицо, а за спиной смеются да злословят. Они лгут друг другу, лгут жёнам и детям, лгут королю и народу… Ложь жалит мне сердце, отравляет кровь, отнимает охоту жить.

И ответил ей брат:

— Видеть ложь — великий и трудный дар. Болит от него душа, но им же исцелится и наполнится. Завтра день королевского суда. Приходи, погляди, послушай и реши, есть ли в твоём даре прок.

И пришла она на суд, и поставили пред очи её молодого знахаря, обвинённого в злодеянии страшном — убийстве грудного ребёнка. Плакал знахарь, клялся, что не виновен, что скорей бы сам он принял смерть, чем младенцу этому навредил.

И спросила королева:

— А что есть в этом младенце, чего нет в других?

— Ничего, госпожа, — ответил знахарь.

И сказала королева:

— Ты лжёшь.

— Верно! — вскричал несчастный отец. — Лжец он и убийца! Десять лет ждали мы с женой родительского счастья, и теперь я бы всё отдал, только бы вернуть сыночка моего!

И сказала королева:

— Ты лжёшь".

Настоящим отцом ребёнка оказался знахарь, а муж заплатил злой ведьме, чтобы сжила со свету чужое дитя. Знахарь сумел вовремя снять порчу, но коварный муж задушил малыша, обвинив в преступлении любовника жены. Лишь благодаря королеве детоубийца получил по заслугам.

"Прослышал об этом народ, и со дня того всяк, кто правоту свою доказать хотел, а клевету разоблачить, припадал к стопам её и молил выслушать. И увидел король, что не красой единой славится его жена, и дар её правдовидческий к пользе королевства послужить может, попросил у королевы прощения, одарил дорогими подарками, и зажили они снова в мире и ладу, как супругам и полагается".

Этой истории я не знала. Измены, насилие, убийства не для детских книжек. Очевидно, Альвиус Амброзиус составил подборку из нескольких сюжетов.

В следующей сказке говорилось, что у супругов родился долгожданный сын, король на радостях целый месяц кутил и веселился, а на упрёки королевы ответил так: "Негоже жене держать мужа у своей юбки. Дай мне волю, и я всегда буду возвращаться к тебе". Королева смирилась, только грустнела и бледнела день ото дня. Ей оставалось одно утешение — благодарность подданных. "Но шло время, и поселилась в сердце короля ревность. Не его народ прозвал Справедливым, не к нему, владыке могучему, за судом праведным шёл, не на его милость уповал". И это было совершенно естественно, потому что ни справедливостью, ни праведностью король похвастаться не мог.

Его сестра вышла замуж за соседского князя, получив в приданое, среди прочего, заливные луга, на которых паслись овцы редкой породы. "Шерсть с тех овец была как ни с каких других — красивая, прочная, тёплая. И пряли из той шерсти дивную пряжу, и вязали из той пряжи шали, такие лёгкие и тонкие, что через игольное ушко протащить можно. Пожалел король, что отдал луга чудесные, пожелал воротить их любой ценой…"

Мудрец уговорил его не ходить на зятя войной, а просто выкупить свои бывшие угодья. Но король задумал подлость: заплачу, мол, князю, сколько попросит, а сам пошлю воинов, переодетых разбойниками, ограбить повозку с золотом, так что и луга получу, и деньги верну. Но сначала ему следовало убедить зятя в честности своих намерений. И король позвал жену.

"Дал он слово отсыпать князю восемь мешков золота. Обещался князь, как получит плату, передать луга королю в полновластное владение.

— Правду ли молвит сосед мой? — обратился к жене король.

И сказала она:

— Правду истинную.