Если любишь - солги (СИ)

На всём огромном столе был только один крохотный островок относительно свободного пространства, прямо перед Фосэром. Там стояла настольная лампа, лежали пяльцы с вышивкой, ножнички, напёрсток, лупа, картонка с нитками, разобранными по цветам.

— Я думала, вы гравёр.

— Это Сумсо гравёр, — весело отозвался Фосэр. — А я, так сказать, арендую у него свободную площадь.

— Почему — так сказать?

— Вы же видели его! Бедняга имя своё едва помнит, куда ему инструмент в руках держать?

Белолицый и есть Сумсо? Нелепица какая-то.

Я села, и баррикада рухляди на столе скрыла Фосэра по самые плечи. Ворох непряденой шерсти, потрёпанные журналы, кружевной веер, жестяные банки из-под чая и сладостей, край лоскутного одеяла, прибор, похожий на морскую астролябию, рваная картонная коробка, из которой торчал пук соломы… Прямо передо мной, придавленные длинноносым башмаком, лежали набекрень часы с кукушкой, деревянная птица свисала из открытого оконца, клювик её был широко распахнут, будто в предсмертном крике, нарисованный глаз смотрел в никуда. Сам Фосэр выглядывал из-за нагромождения вещей, как кукольник из-за ширмы.

Интересно. Если волосы у него натёрты маслом, то почему не блестят? Если не натёрты, то отчего так гладко облегают голову?

— Итак, дорогая Верити, — торжественно объявил Фосэр, — с сегодняшнего дня вы станете другим человеком и у вас начнётся совершенно другая жизнь. Но сначала, прошу вас, разрешите мои сомнения…

Он привстал, поправил очки на носу и внезапно лёг грудью на стол. Мне на колени посыпались мелкие вещи. Я успела вскочить и податься в сторону за миг до того, как из-под подбородка Фосэра выскользнул башмак, увлекая за собой часы. Корпус-домик рухнул на пол, придавив кукушку, механизм внутри издал жалобный стон. Груда на столе пришла в движение. Будто обвал в горах — со всех краёв на пол сыпался хлам.

Фосэр даже не пытался остановить это стихийное бедствие, лежал, улыбался и протягивал мне свою вышивку. Что за балаганный шут! Зато разрешилась загадка с его причёской. Волосы Фосэра были туго стянуты и собраны в конский хвост длиной до лопаток. В наше время, когда даже женщины стригутся всё короче, мужчина с длинными волосами — большая экзотика. На ум опять пришёл дядя Герхард.

— Прошу вас, дорогая Верити, взгляните. Мне кажется, или этот фиолетовый слишком резок? В сравнении с другими цветами, я хочу сказать.

Фосэр вышивал букет анютиных глазок и делал это весьма искусно. Аккуратные стежки лежали один к одному, но цвета были грубоваты, а фиолетовый просто бил в глаза. Я растянула губы в улыбке и произнесла извиняющимся тоном:

— Боюсь, что так, сьер Фосэр. Цвет и правда слишком насыщенный.

Он хмыкнул и выпрямился, вызвав ещё один обвал настольных залежей.

— Благодарю за искренность, Верити.

Стоп. Так это была проверка?

— Сьер Фосэр, могу я попросить вас снять очки?

Он даже не удивился. Без колебаний продемонстрировал свои глаза — неожиданно голубые, дерзкие, и прежде чем снова водрузить очки на нос, развязно мне подмигнул.

— Не бойтесь, я не ем на обед прекрасных дев!

Должно быть, на моём лице отразилось неприязнь — да я и не пыталась её скрыть. Фосэр посерьёзнел.

— Я весёлый малый, Верити, но дело свою знаю. Сейчас мы немного изменим ваш облик и прежде всего лицо. Я нанесу вам на кожу специальное вещество и вылеплю из него ваши новые черты. Это абсолютно безопасно и совсем не больно. Идёмте в гримёрную!

Чтобы этот помешанный прикасался к моему лицу? Мазал какой-то дрянью? Ни за что!..

Но выбора не было. Однажды я уже ослушалась сьера В.К. И что из этого вышло?

Закуток за стеллажами и впрямь выглядел точь-в-точь как театральная гримёрка из синематографических картин. Удобный туалетный столик, большое зеркало с подсветкой, водопроводный кран, раковина, ширма… Только кресло у столика больше подошло бы для парикмахерской или зубоврачебного кабинета.

— Вы красивая девушка, Верити, и останетесь красивой девушкой, но красота ваша станет немного другой. Это не пластическая операция, при необходимости всё можно вернуть назад. А года через три грим начнёт сходить сам, тогда потребуется его подновить. Прошу, садитесь. Для начала изменим цвет глаз. Не пугайтесь, это минутное дело. По капельке специального красителя в каждый глазик… Будет немного щипать, но вы потерпите, правда? На остроту зрения это не влияет. Дайте-ка я сниму вашу шляпку.

Фосэр поставил на стол плоскую деревянную коробку. Внутренность её делилась на мелкие отсеки. Из одних торчали пузырьки, в других лежали брикеты, похожие на куски мыла, но завёрнутые в толстую фольгу. Рядом с коробкой выстроились ванночки и мисочки, на белой салфетке расположились кисточки, ложечки и ещё какие-то приспособления, стопкой легли ватные тампоны. Фосэр надел белый фартук, вымыл руки.

— Откиньте голову назад и пошире откройте глаза. Не моргайте!

Двумя пальцам он раздвинул мне веки на правом глазу.

Слизистую оболочку защипало, будто от перца.

— Глаз не закрывать! Терпите!