Если (ЛП)

— Мы? Ты сделаешь всю работу, но мне нравится это,— сказала она завороженно, как будто была в том же трансе, что и я. Она отклонилась назад, положив свою голову на переднюю часть моего плеча. Мое сердце так сильно билось, я боялся, что она ощутит это. Я направил ее руку к чашке с водой, и она опустила кисть. Но я не отпустил ее. Я не хотел отпускать, и я также не думал, что она хотела этого.

— Давай вернемся к этому, мы можем работать над этим каждый день понемножку, — сказала она, поворачивая ладонь так, что она могла переплести свои пальцы с моими. Тепло было везде, как прилив теплой воды, подталкивающий меня делать то, чего она хотела.

— Теперь я покажу тебе как танцевать.— Она сделала поворот, используя мою руку, затем повернулась лицом ко мне. Ее кожа сияла сквозь крошечные веснушки на носу и ее щеках.

Заиграла следующая песня в альбоме.

— Я люблю эту песню, — сказала Бёрд, потянув меня к отрытому пространству на полу, когда начала играть «How Can You Mend a Broken Heart».

— Есть единственный способ танцевать под подобную песню, — сказала она, делая шаг ближе, перемещая мои руки к ней на талию, когда она обернула свои вокруг моей шеи.

Это было чересчур. Калейдоскоп оживленных цветов, сильный запах лаванды, сладкий вкус, как нектар, цветущий теплом через мое тело.

Я всего лишь мужчина.

Мы нежно раскачивались из стороны в сторону, наши тела окутывали друг друга, как мягкие волны. Она была высокой, и поэтому мне не требовалось почти никаких усилий, чтобы касаться ее носа своим, я даже не чувствовал, что это происходило. Наши лбы встретились, ее маленький носик прижался к моему. Все усилилось. Сливовый, пурпурный, лаймовый и кобальтовые цвета превратились в звезды, проходящие через свои жизненные циклы. Они рождались, жили и умирали прямо перед нашими глазами, так что я чувствовал, что если не сделаю чего-нибудь, то задохнусь от всех цветов, вкусов и ощущений.

Затем мои губы прикоснулись к ее: пухлым, упругим, мягким. Ее поцелуй был самым вкусным, что я когда-либо пробовал. Это было не из-за синестезии, это был ее настоящий вкус, и ощущение ее полных губ, прижатых к моим, было бесконечным. Я ждал пощечины, но ее не последовало. Ее нежные руки притянули меня ближе, пока мы не стали одним целым. Она так нежно потянула мою нижнюю губу, я мог почти пропустить это чувство, если бы не сфокусировался на этом моменте. Даже с закрытыми глазами, я мог видеть глазами своего воображения, вихри быстро движущихся цветов, что закручивались вокруг нас. Тепло обрушилось на меня как водопад. Ее прикосновения были как ветер.

Я знал, что сделал что-то ужасное. Пересек грань, к которой даже не должен был подходить.

Но я просто мужчина.

Я провел пальцами по спине по хлопку ее майки, над ее задницей, и мы переплелись. Я чувствовал, как растворяюсь в ней, наши цвета закручивались в ослепительных кругах, как краски, которые растекались на вращающемся столе. Мне нужно было остановить это, но волны тепла, которые были нежные, прежде чем полностью накрыли меня как бушующая река, притягивали меня ближе к ней. Она была такой мягкой, все в ней было бархатистым и гладким, и от этого мои поцелуи становились грубее. Я пропутешествовал к изгибу ее нежной шеи, к месту за ее ушком и втянул ее запах, намек на мыло с поцелуем цветка, что только я мог ощущать. Я прижался губами к секретному местечку, и она выпустила стон, звук, который я прежде не слышал от нее, и я увидел кое-что новое в ее голосе: небольшой всплеск золота и фиалки, что взорвался и исчез как фейерверк.

Ты должен остановиться, Эш.

Боже, я не хотел. Больше чем что-либо я хотел пройти весь этот путь, чтобы исследовать каждый сантиметр ее гладкой кожи, увидеть различные тени и формы ее стонов, и вкусить остальной вкус ее тела, но у меня были правила. Я утвердил эти правила для себя годы назад, и были причины для них. Воспоминания о смерти вспыхнули передо мной, и тепло, что проходило через меня, стало таким холодным, мои губы почти стучали друг об друга.

Вкус ее поцелуя превратился в кислое молоко. Лаванду поглотил бензин. Я должен был заставить себя вспомнить. Я должен был найти способ борьбы с этой обрушившейся волной.

Черт побери, прекрати, Эш!

Наконец, мои рациональные мысли закричали достаточно громко, чтобы услышать их, и я отстранился. Она смотрела на меня несколько секунд, ее взгляд был пустым, губы слегка приоткрыты. Я понимал ее замешательство. Лишь секунду назад я поглощал ее, но я не мог позволить переключателю щелкнуть. Сейчас я боялся, что было поздно. Я должен был уйти.

— Все в порядке? — спросила она, кладя руку на мою щеку. Я сделал шаг назад. Попятился от ее прикосновения, как будто она отталкивала меня, когда на самом деле все, что я хотел, отнести ее на футон и поглощать каждую часть ее тела.

— Да. Мне жаль. Я не должен был делать этого. — Я пытался выставить все, как будто это была моя вина, дать ей выход из этого положения.

— Здесь не о чем сожалеть, — сказала она. — Я тоже хотела этого.