Если (ЛП)

— Круто. — Он посмотрел на свои часы. — Я закажу еды. Мексиканская или пицца?

— Мексиканская. Нет смысла пробовать пиццу где-нибудь еще, когда ты живешь в Нью-Йорке. И я реально соскучился по мексиканской еде Южной Калифорнии.

— Хорошо, просто приходи в главный дом, когда закончишь, — засмеялся Миллер.

Вернуться в гостевой домик было, как вернуться во времени. Бледно-голубые стены, накрахмаленные белые простыни, белые шкафы, маленькая мраморная кухонная стойка, где Миллер обычно оставлял мне еду и деньги. Трудно было поверить, что я был тем ребенком. Что это я жил на улицах какое-то время своей жизни. Я никогда не считал себя бездомным, но задавался вопросом, считают ли так другие бездомные люди. Это дерьмовая ситуация, а не личность.

После душа я направился в главный дом, как только подъехал парень из службы доставки.

— Итак, я думаю, что после этого мы должны отправиться в больницу, — небрежно заявил мой брат, разбирая коробки с едой.

Я посмотрел на Миллера. Неужели он думал, что просто вскользь упомянет об этом?

— Мы не договаривались об этом. Я только что приехал.

— Ты, блин, должно быть шутишь надо мной.

— И ты бредишь, если думаешь, что надавишь на меня ради воссоединения семьи.

Внезапно Миллер схватил свою тарелку, полную еды, и бросил в стену. Формы, которые соответствовали разбитому стеклу, разлетевшиеся по всей кухне, вспыхнули в моем видении.

— Ты эгоистичный мудак, Эш.

— Пошел ты.

— За что ты наказываешь нас? А? Что сделали мама с папой?

— Наказываю вас? Это не имеет никакого отношения к тебе, Милл.

— Разве? Ты уверен? Это меня родители вечно расспрашивают о тебе! Я тот, кто должен компенсировать уход, и твой, и Сарин. Я должен был следить за твоей задницей, когда ты снова и снова терял свой разум. Не говори мне, что это не имеет ко мне никакого отношения!

Это был не Миллер. Он никогда не выходил из себя. Но, полагаю, в каждом это есть.

— О, и где же ты, бл*дь, был, когда умерла Сара? Где ты был? Ты удрал в колледж, как только у тебя появился шанс. Ты едва ли был дома неделю.

— Я не мог остаться дома. Я просто не мог.

— Ну, с чем бы ты не столкнулся за эти последние несколько лет, я обещаю, что это было совсем не похоже на месяцы после смерти Сары. Это было похоже на жизнь в бесконечных поминках. Ее тела не стало, но весь дом остался в трауре. Мама была чертовым зомби, отец едва держал себя в руках, а я буквально сошел с ума! Но ты должен был уйти. У тебя было время, чтобы прийти в себя и найти себя.

— Так это твое оправдание, поэтому ты оставил нас?

— Оправдание? Мне пришлось уйти. Я даже смотреть на них не мог. Именно я убил Сару. Должен ли я тебе это объяснять? Я убил Сару.

Я никогда не говорил этих слов никому в моей семье. И они никогда не говорили их мне. Я думаю, именно это позволило чувству вины со временем расти и становиться таким тяжелым. Эта правда стала чудовищем, высасывающим жизнь из нашей семьи.

— Ты считаешь, что это так, Эш? Ты думаешь, что мы так думаем? Это был чертов несчастный случай!

— Нет. — Я сжал переносицу, отчаянно пытаясь предотвратить появление слез.

— Я убил ее. Я, бл*дь, сошел с ума на дороге в тот день. Я был безумен. Я мчался, пытаясь заставить ее думать, что я такой крутой водитель, управляясь с папиной тачкой на механике. Я резко нажал на тормоза. Я, черт подери, убил Сару!

Миллер умолк, как будто из него высосали всю браваду его тирады.

— Бро, ты думаешь, мы не могли бы сообразить об этом сами? Это была наша вина. Мы игнорировали сигналы годами, мы просто позволили тебе пройти через это, и мы просто считали, что Эш — чувствительный, Эш — уникальный. Мама и папа винят себя, если уж на то пошло. Но, в конце концов, в этом никто не виноват. Мы все старались сделать лучшее, на что были способны. У тебя расстройство, то, что ты говоришь и делаешь, когда находишься в таком состоянии, не ты. Это было первое, о чем нам рассказал доктор.

Я закатил глаза. Я ненавидел принимать тот факт, что у меня не было контроля над собой.

— Разве не ты говорил мне об этом однажды? Что было ощущение, будто кто-то другой был на месте водителя, а тебя лишь взяли в сумасшедшую поездку? Случившееся было несчастным случаем. Это не твоя вина. И даже если ты ехал, как мудак, тот грузовик был слишком близко.

— Я не могу встретиться с мамой и папой после всего того, что я им причинил. Я так много раз облажался. Прошло слишком много времени, чтобы я мог вернуться.

— Мы все потеряли Сару. Это было ужасно, но она мертва, и, в конце концов, мы должны были принять это и двигаться дальше. Но никто из нас не может принять то, что ты не часть семьи. Я потерял сестру, но и тебя я потерял тоже. Мама и папа потеряли двоих детей. Мы все хотим, чтобы ты вернулся. И я знаю, ты думаешь, что уже слишком поздно, но это не так.