Если можешь – прости

Без пяти восемь на следующий день я уже сидела за столиком в зале «Оранжерея» в «Пушкине» и разглядывала золотые узоры на хрустальном бокале с минеральной водой. Это было очень красивое место, где мы с Таисией любили бывать и где так неслыханно объедались лимонными меренгами, эклерами и прочими сладостями. На этот раз я после неожиданно ледяной минеральной воды заказала горячий шоколад, поскольку меня не согрела даже моя новая лисья шубейка – так меня колбасило от нервов. Митя, мой преданный бодигард, во всем черном, без шапочки, с коротко стриженными седыми волосами, сидел за соседним столиком и пил кофе. В какой-то момент мне захотелось, чтобы все уже разом закончилось. К тому же мое развеселое настроение, которое опьянило меня в тот момент, когда я болтала с Лукой по телефону, обещая вернуть ему шесть миллионов евро, давно уже улетучилось, уступив место панике и даже страху. Ведь я на самом деле совершенно не знала этого парня. Да, он был, безусловно, красив, к тому же Лука Заречный благодаря той картинке, что я увидела в тот момент, когда пробегал мимо моего дома от полицейских, был окружен ореолом романтичности и таинственности. Один Бог знает, какими только достоинствами я его тогда не наделила. Безусловно, у него была интересная жизнь, он многое пережил, и побыть рядом с ним, поговорить, послушать его истории, прочувствовать его, подышать одним с ним воздухом, было весьма заманчиво. Я не говорю уже о тех сумасшедших поцелуях, которых я сама (просто не верится даже!) сорвала с его теплых губ!

Рука моя дрогнула, я чуть не уронила чашку с шоколадом, когда в зал вошел Лука. На нем была черная кожаная куртка (та самая!), черные джинсы. Узкое бледное лицо, почти черные глаза, каштановые волосы, на которых блестели снежинки… Он был так красив, что у меня остановилось дыхание, да что там, я была почти в обморочном состоянии!

– Привет, – сказал он суховатым голосом, и я поняла, что он тоже нервничает. К тому же он быстро и резко оглядывался, вероятно, из страха, что в него, быть может, кто пальнет из-за угла. Сидящего рядом, буквально в паре метров от меня Митю, он, по-видимому, не воспринимал всерьез. А вот он-то, кстати говоря, всегда был вооружен. Ну и очень опасен, как водится.

– Здесь никого нет, я одна, – поспешила я его успокоить.

– Нормально…

– Садись. Закажешь себе что-нибудь?

Да, конечно, вот только эклеров ему сейчас как раз и не хватало!

– Это на самом деле ты? – Он наконец перестал оглядываться, видимо, его успокоил вид сидящих за столиками и мирно поедающих пирожные посетителей ресторана. – Что-то ты за год повзрослела… Надеюсь, что и ума у тебя прибавилось…

Я почувствовала, как начинаю краснеть. Что он себе позволяет?

– А ты думаешь, что это не я? – я с трудом проговорила, настолько мое горло отказывалось слушаться меня.

– Да кто тебя знает… Вот когда бабки покажешь, тогда и поговорим…

Мне показалось тогда, что пудра на моем лице сейчас отвалится толстыми розовыми кусками, следом посыплется с ресниц тушь, слетит тонкими шелковыми лепестками помада с губ, и я превращусь в бледное существо с перепуганными глазами, ту самую девочку-подростка, которой была еще не так давно и кого искал во мне Лука. И чего это я так вырядилась? Накрасилась? Да еще и прическу сделала, кудри накрутила, как баран! До того момента, пока Лука не вошел в ресторан, я ощущала себя красавицей, моделью, еще похлеще Стеллы, а после этих его слов мне стало как-то не по себе.

И вдруг, метнув на сидящего рядом наизготове Митю осторожный взгляд (мол, ты слышал?), я почувствовала, как пудра с помадой и тушью благополучно возвращаются на мое лицо и оно начинает источать сияние! Думаю, что я и в росте увеличилась, почувствовав уверенность в себе. Думаю, в эту минуту кровь моего папаши, смешавшись с кровью моей мамочки-людоедки, закипела в моих жилах, и я, откинувшись на спинку стула, взглянула на Луку уже совсем другим, долгим и тяжелым взглядом хищницы, сожравшей свою жертву, даже не поперхнувшись.

– Прибежал, значит? – Я улыбнулась так, что, думаю, он увидел все мои безукоризненные белые зубки, вплоть до коренных. – Что, интересно было посмотреть на ту, что обула тебя, Луку Заречного, на шесть лимончиков?

Он смотрел на меня с недоумением, злостью. Может, мысленно он уже сжимал свои сильные пальцы на моей тонкой шейке?

– Ты зачем меня позвала?

– Привет тебе передать…

– Да? И от кого же?

– От папочки моего… – неожиданно для себя сказала я.

– Какого еще папочки?

– От Мясника. Слышал о таком?

– О каком еще мяснике ты говоришь? Что за бред? Ты дура, что ли?

За его спиной моментально возник Митя. Лицо его было совсем белым. Он обхватил своими ладонями голову Луки и зашептал, зашипел, как змея, чуть не касаясь губами его затылка (я бы даже не удивилась, если бы увидела, что кончик языка Мити в этот момент раздвоился):

– Ты полегче. Или ты меня забыл?

Он его слегка отпустил, чтобы Лука смог повернуть голову и встретиться глазами с Митей.

– Ты-ы-ы?…

– Я вижу, ты узнал меня, хотя тогда был пацаном и ходил под стол пешком… Как поживает твой отец? Надеюсь, жив-здоров?