Если мы будем вместе...

– Да, так и есть, – наконец, ответил я. Заметил, как Миша бросил на нее быстрый взгляд и Маша, поняв, что сказала лишнего, прикусила губу. Вот черт, я тоже захотел прикусить эту губу, а еще провести по ней языком и… В этот момент в аудиторию вошел преподаватель философии Карл Рудольфович, что избавило нас троих от дальнейших объяснений, а меня лично от какого-нибудь дурацкого поступка. Карл Рудольфович был человеком необычным во всех отношениях. Кроме нестандартного подхода к подаче материала, к студентам он обращался не иначе как «леди и джентльмены» и обязательно требовал приветствовать его стоя. Многие считали это старческим маразмом (дяденьке недавно «стукнуло» семьдесят лет), но спорить не решались, ибо спорщиков и нарушителей он мгновенно ставил на место меткой фразой или не менее метким «заданием на оценку», справиться с которым достойно мог разве что академик наук.

Поэтому, как только в дверях показался дядечка (назвать этого человека дедушкой язык не повернется) в неизменном идеально сидящем на нем строгом костюме и галстуке-бабочке, я поспешил занять первое попавшееся свободное место, а все студенты дружно замолкли и встали. Все, кроме новенькой Маши. Я нахмурился – чего это она решила выпендриться с же первого занятия? Конечно, она не знала о принципиальности педагога, но действия остальных должны были послужить ей примером. Тут же захотелось защитить ее от праведного гнева преподавателя и я даже начал лихорадочно придумывать правдоподобную причину неуважительного поведения.

– Добрый день, леди и джентльмены. Безумно рад видеть вас всех в добром здравии на своих занятиях. Вижу, что в наших ученых рядах пополнение. А вы, юная леди, не желаете ли поприветствовать нас? – Карл Рудольфович улыбался широко и искренне, будто действительно был счастлив увидеть дорогих друзей после долгой разлуки. Его вопрос, как предупредительный выстрел, давал нарушительнице последний шанс на спасение.

– Очень желает, но не сделает этого. – Ответил Миша с постным выражением лица. – Я – Михаил Лисин, а это – Мария Савельева. Дмитрий Сергеевич должен был предупредить о нас.

– Ах, да-да, конечно! Весьма рад знакомству. – Карл Рудольфович подошел к новеньким и крепко пожал руку парня, а потом поцеловал Маше кончики пальцев, что изумило не только меня. Чтобы наш «аристократ» не просто спустил кому-то такое неуважение к себе, но и с большим воодушевлением целовал нарушительнице ручки, она должна быть не меньше, чем королевой Британии. Что же это за парочка такая особенная?

– Взаимно, – девушка ответила с нежнейшей улыбкой и изящным кивком. Прямо, как на королевском балу. Покончив с церемониями, преподаватель повернулся лицом к остальной аудитории.

– Ну, что ж, леди и джентльмены, сегодня я вызываю вас на словесный поединок. И темой этого поединка будет «мораль».

Дальше занятие проходило в обычном режиме. Новенькие быстро включились в обсуждение вопроса и своими высказываниями заслужили множество одобрительных взглядов уважаемого педагога и удивленных взглядов студентов. На перемене Маша по-прежнему не двигалась с места, а Миша, о чем-то с ней пошептавшись, отлучился на пару минут, чтобы принести ей бутылку воды. Водой она запила какие-то таблетки и попыталась опереться спиной о спинку стула. Спинка была неудобная, точно знаю. Тогда «друг» развернул девушку боком и сам развернулся таким образом, чтобы она могла прижаться к его груди. Маша расслабленно прикрыла глаза, а он, придерживая ее одной рукой, внимательно смотрел по сторонам, оберегая покой девушки.

Заботливый какой, мать его. И чего я спрашивается злюсь? «На кой хрен тебе чужая девка нужна? – пытался я убедить сам себя, – найди себе свободную и приятно проведи время». Проблема была в том, что я сам хотел быть на его месте. Это я понял сразу и решил для себя, что если у меня появится хоть малейший шанс стать ближе к этой девушке, я его не упущу и мне плевать с высокой колокольни на то, кто она такая и кем ей приходится этот «шкаф».

А потом мысли свернули к тому, что это за таблетки Маша глотает. Если она больна, то ничего удивительного в том нет. А если она любительница «колес»? Меня аж холодный пот прошиб, а карандаш в руке с громким треском переломился пополам, как только мысль о том, что эта девушка может быть наркоманкой пришла мне в голову. У них тоже бледная кожа, темные круги под глазами и излишняя худоба. Я постарался отогнать эту мысль. Ни глаза ее, ни движения не выдавали любительницу «кайфа». Но, даже если и так, я буду за нее бороться и помогу выбраться из этой трясины. Нет. Я не буду делать пока никаких выводов, а понаблюдаю за новенькими.

После второго занятия надо было переходить в другую аудиторию, что я и собирался сделать, но, увидев происходящее, замер на месте, как и те, кто еще не успел убежать. Миша собрал тетради в рюкзаки, закинул свой и Машин себе на одно плечо, а затем обошел парту и, подхватив девушку на руки, пошел к выходу. Она обхватила его за шею одной рукой без всякого кокетства и намека на улыбку.