Если мы будем вместе...

Отец встретил меня стоя у окна и глядя на парковку. Я догадывался, что он там видел пять минут назад – наше с Манюней нежное прощание. Он предложил мне сесть в кресло, стоящее у его стола и сам сел на свое место. На прямой вопрос: правду ли говорят о нашем «треугольнике», я ответил, как есть и коротко объяснил ситуацию. О Машиных проблемах со здоровьем и убийцей я благоразумно промолчал. Ситуация и без того сложная и нестандартная, а родители так хотят внуков, что… я не знал, что именно может произойти, но уж точно – ничего хорошего. Наверняка, они начали бы отговаривать меня от этих отношений, мы бы поругались. Этого я точно не хотел А уж впутывать их в дело о ее похищении и вовсе не было никакого желания. Я собирался все рассказать им позже, когда они безоговорочно примут Машу. После моего короткого рассказа папа надолго задумался.

– Эх-хе-хе… – резюмировал мой родитель через некоторое время, почесывая затылок, и полез в сейф за заначкой, бутылкой дорогущего коньяка, подаренной ему друзьями в тот день, когда я появился на свет. Я серьезно, напиток уже тогда имел солидный возраст (примерно лет 50 выдержки), а прибавьте к этому еще четверть века и получите настоящий алкогольный раритет. Он доставал эту бутылку только по очень, очень важным случаям, поэтому за 25 лет жидкости в бутылке оставалось еще больше половины.

Следом за бутылкой на столе нарисовались кофейные чашки и коробка шоколадных конфет. Папа мой на работе никогда не пил и это тоже чистейшая правда. Какие бы мероприятия и поводы ни случались, он никогда не употреблял алкоголь в стенах университета. Так что, судя по всему, новости его впечатлили, и что-то мне подсказывало, что не в хорошем смысле.

Он налил в чашки «по пять капель», тут же, не чокаясь, выпил свое и налил себе еще. Вторую он выпил так же как и первую и только после этого спросил:

– А она-то тебя любит?

Вот теперь настал мой черед печально вздыхать и пить не чокаясь.

– Надеюсь, что да, – ответил, внимательно разглядывая маленькую чашечку из тонкого фарфора.

Выпили еще по одной, молча закусив конфетами. Вкусные. Машины любимые.

– И что же ты собираешься делать дальше?

– Что делать? – Я с удивлением посмотрел на отца и ответил просто, – любить.

– Мда, я то был о ней лучшего мнения. Как же я так в ней ошибся? Думал, что она хорошая девушка, а оказалась всего лишь избалованной шлюшкой, которой надо все и сразу. – Он поморщился на последних словах, а у меня внутри как бомба взорвалась, в глазах потемнело и сжав кулаки я процедил сквозь зубы:

– Выбирай выражения, когда говоришь о Маше. Не смей даже думать о ней плохо. Она самая лучшая на свете. Другой такой нет и не будет. – Никогда раньше я так с отцом не разговаривал, даже будучи сопливым подростком в период гормонального взрыва, а тут, реально, «крышу сорвало».

– Эй, притормози! Ради какой-то девки на отца родного готов с кулаками кинуться.

– Маша – не какая-то девка! Ты должен понять только одно: я люблю ее и буду с ней, нравится тебе это или нет!

– Ладно! Хорошо! Понял я, понял. Люби, раз уж так вышло. – Папа поднял руки в знак капитуляции и усмехнулся. – Влип ты, сынок, по крупному. Говорил я твоей маме, что беспорядочные связи до добра не доведут, а она, знай, свое повторяет: «Нагуляется мальчик, найдет свою половинку и успокоится». Вот и нашел на нашу голову. И как же я теперь маме нашей об этом скажу? – Еще больше опечалился Василенко-старший. И тут, как в кино, открылась дверь и вошла моя вторая родительница.

– О чем ты хочешь мне сказать? – Мама как всегда чудесно выглядела и буквально излучала радость и позитив. Мы с отцом переглянулись, он, не говоря ни слова, налил в обе чашки еще немного горячительного и одним глотком выпил обжигающей горло жидкости. Я последовал его примеру, но вовсе не потому, что переживал за мамино психическое состояние после озвучивания новостей. Этим ее точно не проймешь. Просто коньяк оказался уж очень вкусным и не известно, выпадет ли у меня еще когда-нибудь возможность его попробовать.

Мама окинула взглядом наше застолье и, пройдя к столу, села в свободное кресло, после чего, можно сказать, приказала:

– А ну-ка, выкладывайте, что там у вас такого стряслось, что вы дружно уничтожаете запасы алкоголя в стране?

Немного помедлив, папа посмотрел на свою жену взглядом побитой дворняги и нерешительно начал:

– Тут такое дело… – и замолчал.

– Какое? Да, говори уже, не томи, а то и так в голову лезут всякие ужасы. – Мама нетерпеливо взмахнула рукой.

– В общем, сын наш встречается с девушкой.

– И поэтому ты достал раритетный коньяк? – Мама с сомнением взглянула на своего супруга. – Сколько их у него было и не сосчитать.

– Это та девушка, о которой мы разговаривали, помнишь, за ужином.

– Та, что не может ходить? Помню. – И она перевела взгляд на меня. – Это и есть ваша плохая новость?

– Нет. То есть, это еще не вся новость. Этот ее телохранитель тоже встречается с ней. Вот черт, как же это сказать-то правильно? Короче, у них одна девушка на двоих. Понимаешь? Они живут втроем. И, в общем, не в разных комнатах.