Если мы будем вместе...

– Хорошо, только пообещайте не делать глупостей. Он уже не уйдет от ответственности, а вы себе только лишних проблем огребете.

– Обещаю. – В тот момент я готов был пообещать, что угодно. Он кивнул и пошел к двери. Я не отставал. Мы прошли несколько метров по коридору с серыми стенами, ярко освещенному лампами дневного света, мимо абсолютно одинаковых закрытых дверей без каких-либо опознавательных знаков. Одну их них Ситников без стука распахнул и двое его подчиненных, проводивших допрос тут же поднялись со своих мест. Войдя в комнату, он махнул мне рукой, разрешая последовать его примеру. С трудом передвигая ногами, словно к каждой было привязано по пудовой гире, я сделал несколько шагов и остановился напротив бывшего друга.

– А, Андрюха! Пришел проведать? – Как ни в чем не бывало он улыбнулся. – А меня, видишь, заковали в наручники.

Некоторое время я глядел на этого человека, не в силах вымолвить и слова. Потом, все же, смог выдавить из себя главный вопрос:

– За что, Коля?

– За что? – Он, кажется, искренне удивился такому вопросу. – И ты еще спрашиваешь, за что? Ну конечно! Ты же весь из себя такой правильный и хороший. И все-то у тебя получается, и семья дружная, и жена любящая, и дочка умница-красавица. Даже благотворительностью занимаешься. За что же тебя можно ненавидеть? А я тебя ненавижу, – он ткнул в меня пальцем, – и уже очень давно. Хочешь знать за что? Я тебе расскажу. Помнишь мою Любашу? Веселая, солнечная девочка была. Ты у нее крестным был. Не забыл еще? – Ответа он не ждал, хотя, эту малышку я, конечно, помнил. – Ты помнишь сколько ей было, когда у нее обнаружили лейкемию? Три. Всего три. И когда врачи запросили двадцать тысяч долларов за операцию по пересадке костного мозга, к кому я пошел. Я тогда пришел к тебе – единственному другу. А к кому еще я мог обратиться? Я просил тебя дать денег на операцию, умолял, в ногах валялся. Помнишь, что ты мне ответил? – Я помнил, даже слишком хорошо. – Денег нет. Всего два слова, забравшие у моей девочки шанс на жизнь. Денег нет, мать твою! Ты же за неделю до этого в банке кредит взял целых восемьдесят тысяч! И у тебя не нашлось двадцати тысяч, чтобы помочь моему ребенку! А через четыре месяца ее не стало, потому что у меня не было денег на лекарства, способные ее поддержать. Я лишился дочери, а ты живешь себе, как ни в чем не бывало.

Из его глаз выкатилось несколько слезинок. Я с безмерным удивлением смотрел на него – он никогда в жизни не плакал, даже на похоронах своей дочери.

– Коля, я тогда тебе правду сказал. Все, что я получил в банке, я сразу вложил в покупку оборудования. Разорвать контракт на поставку было невозможно – я бы не нашел денег, чтобы выплатить неустойку. Я даже продал свою машину, чтобы вложить в дело побольше денег. Я целый год ездил на переговоры и встречи на общественном транспорте. И квартира была у банка в залоге, чтобы я мог ее продать. Мы с Таней сами тогда жили в дачном сарайчике и питались только тем, что выросло на огороде. Квартиру сдавали, чтобы хоть на проезд деньги были. Ты же знаешь это все не хуже меня.

– А, это не важно, – он махнул рукой. – Ты мне отказал и тогда я решил, что отомщу. Я не знал, как и когда это сделаю, но поклялся на Любашиной могиле, что ты за ее смерть ответишь. Все это время я тебя ненавидел всей душой. И чем дальше, тем больше. Потом у меня Ванька пошел по наклонной: учиться не хотел, в голове только и было как бы очередной «дурью обдолбаться» и в какой клуб пойти. Машенька твоя на его фоне прям идеальный ребенок. А недавно Ксюха моя призналась, что всю жизнь тебя любила, а за меня замуж пошла, чтобы к тебе поближе быть. – Это откровение меня шокировало. – А я, дурак, понять не мог, чего это она на свадьбе нашей так бесилась. Думал, из-за платья, что ей понравилось, а у нас денег не было даже на розочки с него. Оказывается не платье виновато было. Ты ж с Танькой в ЗАГСе и познакомился, секретарем она там работала. Как увидел ее так и растекся весь. Никого больше не замечал. А моя-то и красилась, и подстригалась, как Таня, чтобы ты на нее внимание обратил, да все без толку. Андрюшечка то, Андрюшечка это, тьфу! Дура, лучше б сыном занималась.

С последним высказыванием я был полностью согласен.

– Коль, я же никогда не давал ей ни малейшего повода. Мы встречались с ней когда-то, несколько раз на свидание ходили, однажды дело даже до постели дошло. Но мы расстались задолго до того, как вы начали встречаться. Я быстро понял, что она не та девушка, которая мне нужна. Я бы никогда не оскорбил лучшего друга, заведя интрижку с его женой.

Я не стал ему говорить, что Оксана много раз делала мне намеки на то, что не против более близких отношений, но мне, кроме Танюши, никто не нужен был. Любил я ее больше жизни, да и в постели она была такой страстной и так меня выматывала, что на других женщин ни сил, ни желания не оставалось. (Тут в голову не к месту закралась мысль, что и Маша в этом плане в мать пошла, поэтому у нее аж двое парней сразу. Бррр! Нашел о чем думать.)