Если найдешь

– Извини, шутка, – произнесла Елена, увидев его реакцию. Правильно делала, что молчала раньше. А сегодня из-за несдержанного языка и бурной фантазии может лишиться того, что радовало тело и карман.

– Я подумаю, – сказал, поднимаясь из-за стола Алекс. – Спасибо за ужин. Провожать меня не надо.

Елена вздохнула облегчено, глядя в спину любовнику, и, рассудив по его тону, что не все кончено между ними. "Черт, чуть все не испортила", злилась она на себя. Когда услышала звук захлопнувшейся двери, побежала в прихожую. На углу шкафа лежали деньги, в том же количестве, как обычно. Выдохнула. Если было бы больше, мог быть прощальный жест.

Зря, Симонова расстраивалась, Саровский пока ехал в больницу обдумывал и ее предложение, и ее кандидатуру на роль жены. Но неужели, все так плохо в бизнесе у отца, что ему нужно принести в жертву сына, или просто желает мезальянса для объединения богатств. И кого же он приготовил ему в жены?

Саровский-старший выглядел не так уж плохо, как предполагал Алекс.

– Жанна, оставь нас! – то ли попросил, то ли приказал он любовнице, тяжело дыша.

На лице женщины не промелькнуло никаких эмоций, и она, грациозно поднявшись со стула, стоящего рядом с кроватью, вышла из палаты.

Алекс не стал занимать освободившееся место, а стал в ногах отца, пристально разглядывая его.

– Не веси надо мной. Сядь.

Сколько себя помнил Алекс, ни разу не услышал теплоты в обращении к себе. Как будто он был для него приемным ребенком. Хуже, чужим, подкидышем.

– Я взял большой кредит. Правильнее сказать, огромный, и теперь не могу вернуть его, – проскрипел Марк Теодорович, дождавшись, когда сын сядет, и он сможет видеть его глаза. – У меня два варианта – признать банкротство, и потерять дело всей моей жизни, или 35% выкупит Вылегжанин с условием, что ты женишься на его дочери. Контрольный пакет 51 % останется у меня, твои 10, 6 процентов, остальные у Веревкина. Такое вот соотношение.

– Продай ему мои, и дело с концом, – предложил Алекс, надеясь, что таким способом сможет облегчить свою жизнь, и распрощаться от обязательств перед отцом.

– Это не спасет меня, – выдохнул Саровский-старший, – нужно вливание денег, – он разволновался, разъясняя это, и прибор контролирующий давление начал быстрее сигналить.

Алекс оглянулся на него, высота синусоиды заскакала выше. Цифры увеличились.

– Хорошо, я женюсь, – выпалил он с акцентом, он не хотел иметь смерть отца на своей совести. А женитьба не обязательно навек должна быть, и не предполагает любви и совместной жизни. Ему ли не знать, как живут в семьях богачей. Кардиограф стал успокаиваться после слов согласия. – Ладно, я пойду. Выйдешь, поговорим обстоятельно.

– Нет, надо решать срочно. У меня просрочки по платежам пошли.

– Ты, что хочешь сказать, что я прямо сейчас должен жениться? – не удержался от злой иронии Алекс.

– Сегодня поздно. Завтра после обеда.

– Папа, у тебя не только с сердцем плохо, но и с головой, – не удержал крик Алекс, – да, как ты можешь так со мной поступать? Are you nuts?(С катушек съехал?)

Сигнал кардиографа видимо стал настолько громким, что был услышен в коридоре, и в палату ворвалась Жанна. Но, вероятнее всего, подслушивала под дверями.

– Александр, я же просила Вас, – с беспокойством воскликнула она, подбегая к Саровскому-старшему и нажимая кнопку вызова персонала.

– Да, черт с Вами, жените меня завтра! – заорал Алекс и выскочил из палаты, – I don't give a shit (наплевать).

Его бег закончился возле выхода из больницы. Оставлять решение мучавшей его проблемы, это всю ночь не спать, изводя себя размышлениями, какого кота вытащит завтра из мешка. Чертыхнувшись в сотый раз на русском, английском, французском языках, он развернулся и пошел обратно к отцу.

Глава 3

– Ну, папусик, как можно любимой доченьке так перекрывать кислород? – пыталась, выразить возмущение Линда, поставив руки на бока. Она была в прикрывающем только попу черном платье с блестящими пайетками, готовая к выезду в ночной клуб, но отец снова завел песню о замужестве, и задерживал ее. На сей раз реальность будет не радовать, а омрачать жизнь, мысленно вздохнула она.

Эдуард Петрович, упитанный мужчина невысокого роста, 56 лет, взглянул с улыбкой на девушку. Какая славная дочь у него выросла. Может же природа создавать живые организмы, как ручное произведение искусства. На ее изящную фигурку он мог любоваться часами, и поэтому не позволял вмешательство в природную красоту. Но месяц назад Линда тайком сделала укол красоты, этот ботекс-шмотекс. Мимические морщины на лбу появились, как она потом оправдывалась, когда отец устроил ей скандал, и стал строго контролировать ее расходы.

– Пусик, – вступил он в той же манере в пикировку, – это от того, что ты очень любишь деньги. Все для твоего блага, – рассмеялся, глядя, как дочь старается нахмуриться, показать недовольство, но накачанный лоб, не позволял ей это сделать. Так, что на лице было ноль эмоций.