Если нам судьба...

Начало операции мы наметили на 11 часов. Как объяснил Владимир Сергеевич, к этому времени люди обычно просыпаются и томимые жаждой выходят на промысел. А приходить в гости, когда хозяева еще отдыхают, негоже. Имелось в виду, что обитатели «Красного уголка» раньше этого времени никак не соберутся.

Я поехала на машине, а Чаров — на трамвае, сказав, что бомжи — люди наблюдательные, потому как жизнью неоднократно битые, могут заметить, что его, как барина, подвозят, и в лучшем случае прогонят, а то могут и накостылять за милую душу.

Когда я прибыла на место проведения «оперативных мероприятий», аборигены, видимо, только что подошли к своему излюбленному месту отдыха и, сидя на трубе отопления, предавались тоскливым размышлениям: где бы взять что выпить. Минут через десять к ним подошел Артист.

— Здравствуйте, люди добрые, позвольте с вами посидеть, на солнышке погреться. Денек-то сегодня какой радостный. К лету дело идет, скоро совсем тепло станет.

— Садись, места не жалко, — сказал мужик в ветровке, которая была когда-то очень давно синего цвета. — А ты кто такой будешь, откуда пожаловал?

— Я-то? А Володя я. По всему городу говорят, что собираются здесь люди интересные, с которыми поговорить есть о чем: о жизни, о политике. Вот я и пришел с вами познакомиться.

— Ну, давай знакомиться. Я Степан, — вступил в разговор второй мужик, на котором был растянутый до невозможных размеров свитер, снятый не меньше как со слона. — Это Петр, — он ткнул пальцем в синюю куртку. — А это Нюрка, — он показал на женщину в красных с начесом лыжных штанах, о которых лично я знала только по маминым детским фотографиям. — Только настроение у нас с утра не так, чтобы очень, к разговорам не располагает.

— Ну, кто же в гости с пустыми руками ходит? — понятливо засуетился Чаров и стал доставать из своего пакета приготовленное нами угощение.

Троица застыла в немом изумлении. К таким деликатесам здесь не привыкли, и они не могли не вызвать вопросов.

— Это откуда у тебя? — первым очнулся Степан.

Видимо, Артист не только продумал, но и хорошо отрепетировал свою роль, потому что никаких затруднений этот вопрос у него не вызвал.

— А из дома. Ну, то есть не того дома, который дом, а из того, при котором я живу. Нас там трое обитает, то есть не в самом доме, а в подвале неподалеку, а кормимся мы при доме. Вы бы, Аннушка, — обратился он к женщине, — на стол накрыли, посуду поставили, мы бы за знакомство выпили, закусили и беседу продолжили.

Женщина, которую даже в детстве, наверное, никто не называл Аннушкой, растерянно посмотрела на мужиков.

— Чего уставилась? — сказал Петр и принес стоявший около трансформаторной будки ящик. — Стаканы достань, видишь, гость дорогой пришел, в кои веки к нам такие люди заглядывают, — и вытащил из кармана штанов кухонный ножик без ручки, но с наколотой на острие пробкой.

Нюрка достала из-под трубы пластиковые одноразовые стаканы и поставила их на импровизированный стол. Петр сноровисто нарезал хлеб и колбасу, разрезал до конца пластик на упаковке с рыбой, открыл бутылку и налил понемногу в стаканы.

— Ну, за знакомство, — сказал Степан.

Все чокнулись, выпили, закусили, закурили, Чаров, к моему изумлению, тоже, и потекла неторопливая беседа — солировал Артист:

— Вы, люди хорошие, на проспекте Независимости дом-то новый знаете, за заборчиком который? Ну вот при том доме мы и состоим, я, то есть, и Мишка с Саньком. Уж с каким трудом мы это место себе отбили, описать невозможно! Дрались насмерть! Мишке так глаз подбили, что он месяц ничего не видел, да и сейчас не все разглядеть может. Саньку два зуба выбили и бровь разбили, а меня самого до того жестоко ногами отходили, что неделю лежал, встать не мог. Но оно того стоит, не бедствуем.

Володя заливался соловьем:

— Во дворе три бака мусорных стоят, так они между нами распределенные, у каждого свой, и границ мы не нарушаем, дружно живем. Кому что в бак попало, тот и владеет. Делимся, конечно, как же без этого, без этого никак нельзя. А мусор жильцы обычно в больших черных пакетах выбрасывают, так что все там чистенькое, и много чего интересного попадается. Уж про бутылки я и не говорю, правда, больше такие, что и сдать-то никуда невозможно, больно заковыристые. Вещи почти новые опять же попадаются. А главное, сыты. Вы угощайтесь, угощайтесь.

Чаров пододвинул хозяевам рыбу и колбасу.

— Из жильцов кому что не по вкусу пришлось, так они выкидывают, а нам все сгодится. Бывает, колбасу копченую по полбатона выбрасывают, засохла, мол, консервы всякие, у которых срок годности вышел. Это Мишка, он у нас образованный, на банке разглядел и нам объяснил. А по летнему времени, как арбузы с дынями пойдут, совсем хорошо. Они купили, а он незрелый или там несладкий, так они в ведро, а получается — нам на стол. Вы, Аннушка, вот эту сигаретку попробуйте, тоненькую, самые дамские сигаретки, с ментолом.

Артист выудил из пачки, видимо, «Вог», потому что других тонких там не было.