Если наступит завтра

Выйдя из музея, он взял такси и отправился в жилой квартал в северной части Мадрида. Поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Ему открыла Трейси. За ее спиной стоял Цезарь Поретта. Трейси вопросительно посмотрела на Ренделла. Тот улыбнулся.

– Не могли дождаться, когда сбудут его с рук, – хохотнул он.

Трейси взяла его за плечи и увлекла в дом.

– Проходи.

Поретта положил картину на стол.

– А теперь смотрите, – сказал горбун, – произойдет чудо – реанимация Гойи.

Он открыл пузырек с ментоловым спиртом. Комнату сразу наполнил едкий запах. Трейси и Ренделл смотрели, как он смочил тампон и по очереди осторожно промокал буквы подписи Лукаса. Подпись постепенно исчезла и под ней проявилась другая – «Гойя».

Ренделл не скрывал восхищения.

– Блестяще!

– Идея мисс Уитни, – сказал горбун. – Это она спросила, нельзя ли нанести поверх подлинной подписи художника поддельную.

– А он все исполнил, – улыбнулась Трейси.

– Это оказалось поразительно просто, – скромно заметил Поретта. – Заняло меньше двух минут. Вся штука в красках, которые я использовал. Сначала, чтобы не повредить подпись Гойи, нанес супертонкий слой французской политуры. Поверх нее быстросохнущей акриловой краской написал имя Лукаса. И уже сверху маслом с небольшой добавкой художественного лака нанес подпись Гойи. Когда верхний слой убрали, под ним проявилась подпись Лукаса. Если бы реставраторы продолжили работу, то обнаружили бы, что под ней скрыта подлинная подпись мастера. Но они, естественно, продолжать не стали.

Трейси подала мужчинам по конверту:

– Это вам в благодарность.

– К вашим услугам, если еще когда-нибудь понадобится художественный эксперт, – подмигнул ей Ренделл.

– А как вы предполагаете вывезти полотно из страны? – спросил ее Поретта.

– Я пришлю сюда человека, и его заберут. – Трейси кивнула мужчинам и ушла.

По дороге в «Ритц» она испытывала душевный подъем. «Все дело в психологии», – размышляла Трейси. Она с самого начала поняла, что из Прадо невозможно украсть картину. Значит, следовало всех перехитрить: сделать так, чтобы дирекция музея пожелала избавиться от полотна. Трейси представила лицо Джефа Стивенса после того, как он узнает, что его снова обставили, и громко рассмеялась.

В гостиничном номере она дождалась связника и, когда тот явился, позвонила Поретте.

– Связник у меня. Посылаю его к вам. Отдайте ему картину. Только смотрите…

– О чем вы толкуете? – закричал в трубку Цезарь Поретта. – Ваш связник полчаса назад забрал полотно.

31

Париж

Среда, 9 июля, полдень

В кабинете на улице Матиньон Гюнтер Хартог втолковывал Трейси:

– Мне понятны ваши чувства по поводу того, что произошло в Мадриде, но Джеф Стивенс оказался там первым.

– Нет, – с горечью заметила Трейси. – Он оказался там последним.

– Тем не менее это он доставил «Порт», и картина уже на пути к моему клиенту.

Вот так: она строила планы, приводила их в действие, а Джеф перехитрил ее. Он отошел в сторону, позволил ей рисковать, выполнить всю работу, а в последний момент вышел из тени и взял приз. Как же он, должно быть, все это время смеялся над ней. «Ты такая особенная, Трейси!» Она не могла снести унижения, вспоминая о вечере фламенко. Чуть не сделала из себя последнюю дуру!

– Никогда не желала ничьей смерти, – заявила она Гюнтеру Хартогу. – Но Джефа Стивенса убила бы с радостью.

– Только не здесь, – мягко возразил он. – Джеф как раз идет сюда.

– Что? – Трейси вскочила на ноги.

– Я же говорил, что у меня есть предложение для вас. Но вам понадобится партнер…

– Лучше подохну с голоду! – выкрикнула Трейси. – Джеф Стивенс – самый презренный из всех людей!

– Кто это поминает мое имя? – Джеф стоял на пороге и улыбался. – Трейси, дорогая, ты выглядишь еще более потрясающе, чем обычно. Гюнтер, дружище, как поживаете?

Мужчины пожали друг другу руки, а Трейси стояла и кипела от холодной ярости.

Джеф посмотрел на нее и вздохнул.

– Ты, наверное, обижаешься на меня?

– Обижаешься!.. – Она потеряла дар речи.

– Позволь заметить тебе, что твой план был блестящим. Ты совершила одну-единственную ошибку: никогда не верь швейцарцу без указательного пальца.

Стараясь сдержаться, Трейси глубоко вздохнула и повернулась к Гюнтеру:

– Поговорим позже…

– Трейси!

– Нет! Что бы там ни было, я не приму в этом участия, если он в деле!

– По крайней мере выслушайте, – попросил Гюнтер.

– Нет смысла. Я…

– Через три дня «Де Бирс» отправляет на грузовом самолете «Эр Франс» из Парижа в Амстердам набор бриллиантов стоимостью четыре миллиона долларов. У меня есть клиент, мечтающий приобрести эти камни.

– Вот пусть ваш дружок и умыкнет их по дороге в аэропорт. Он большой специалист по подобным операциям! – Трейси не удалось скрыть злость.

«Черт побери, как она прекрасна, когда сердится!» – подумал Джеф.

– Бриллианты чрезвычайно хорошо охраняют, – продолжал Хартог. – Поэтому мы планируем взять их во время полета.

Трейси изумилась:

– Во время полета в грузовом самолете?