Если не кот, то кто? Пушистый избранник

Наташа тяжело вздохнула. Похоже, её парламентское прошлое будет теперь преследовать её вечно.

– Баба Флора, поймите, я хотела ввести этот запрет ради вашего же блага, и вообще он получился совсем не таким, как я планировала…

– Нет, – упрямо ответила консьержка, – я и сама знаю, что мне лучше. А из-за вас, Наташенька, мне уже выписали столько штрафов, что мне и за год не расплатиться!

– Так может, проще отдать ваших кошек, чем получать из-за них штрафы? – Наташа заранее знала, что услышит в ответ.

– Ни за что, это же мои деточки! – баба Флора едва не прослезилась. Спорить с ней было бесполезно. К котам она относилась, как к людям. Хм-м, как к людям. Это свежая мысль… Надо посоветоваться с Петей.

– Баба Флора, вы вечером здесь будете?

– Куда же я денусь, Наташенька, я здесь до завтрашнего дня обязана сидеть.

– Отлично, никуда не отлучайтесь!

И Наташа легко взбежала по лестнице на свой четвёртый этаж. Вместе с лишними килограммами ушли одышка и тяжесть в ногах.

Да они что, смеются, что ли? Нет, конечно, нет!

Председатель Комитета по строительству с изумлением читал запрос о покупке заброшенного лагеря, принадлежащего Смольному. Евгений Мылов, он же Евграф Миловидный, поразился наглости семьи Безушковых: вместо того, чтобы спрятаться подальше в норку и не высовываться, они после всех скандалов лезут в бизнес! Зачем им сдался вообще этот лагерь? Он поискал глазами соответствующую графу: «обустройство санатория для психологической разгрузки политиков и бизнесменов». М-да, остроумно, он бы и сам не отказался съездить на недельку в такой санаторий.

Святые небеса, да он устал больше всех петербургских политиков и бизнесменов, вместе взятых! Никто так не заслуживает психологической разгрузки, как он – прирождённый чиновник, вынужденный годами носить личину оппозиционера и молодёжного лидера по приказу администрации.

Но позволить каким-то выскочкам зарабатывать на их незаслуженной известности Мылов-Миловидный просто не мог.

Резюме председателя комитета было кратким: «Отказать». И без всяких розовых лапок.

– Не может быть! Почему? Как – «отказать»? За что?

Петя пришёл из Смольного подавленный. Ему вручили абсолютно нечитабельную, запутанную, полную бюрократических оборотов бумагу – ответ на его запрос, – из которой всё же можно было понять, что в покупке лагеря им отказано. И вроде как «в интересах детей».

– Каких ещё детей? – возмущалась Наташа, в десятый раз читая заключение комитета. – Да дети из последней смены, которую принимал этот лагерь, уже, наверное, к пенсии готовятся!

– Ну, так что? – огорчённо спросил Петя супругу. Под глазами у него обозначились мешки, на скулах ходили желваки. Он многого ждал от этого проекта. – На этом всё? Финита ля комедия?

– Ещё чего! – сузила глаза Наташа. Испытания, через которые она прошла за последнее время, закалили её характер. – Есть у меня кое-какой компроматец на уважаемого председателя Комитета по строительству. А потом перейдем к решению проблем бабы Флоры.

Наташа промаршировала в приёмную главы Комитета по строительству походкой победительницы. Бросив секретарше многозначительно: «Передайте Евграфу Дементьичу, что его ждёт старая знакомая!», она отправила Пете сообщение «Шоу начинается». И на секунду подумала, что если бы тогда, в сентябре, муж пошёл у неё на поводу, она бы сейчас брала штурмом не Администрацию всего Санкт-Петербурга, а убогую квартирёнку Антонины Блиновой; и её облегало бы сейчас не платье цвета хаки с запа́хом, а слинг из старой тряпки. Она недавно ради забавы зашла на страничку Антонины и с нехорошим удовлетворением прочитала на её стене полную яда историю о том, как беременную Антонину бросил муж – ушёл, судя по всему, к одной из её слинго-клиенток.

– Проходите, пожалуйста, – секретарша пригласила Наташу в кабинет.

За безбрежным столом эпохи сталинского ампира сидел Евграф и сражался с компьютером. Оба при этом выглядели странно. Наташа в растерянности переводила взгляд с человека на девайс и обратно.

Евграф избавился от налёта молодёжности и перестал походить на программиста-миллионера. Неприметный костюмчик, серенькая рубашка, стрижка родом из семидесятых. Если бы он пришёл на кастинг в фильм с названием вроде «Отличники производства» или «На них надо равняться», его приняли бы без конкурса. Поразительная трансформация личности.