Если никто не узнает? (СИ)

Идя по парку возле школы, где я всегда срезаю путь, заметила мистера Грея, который что-то бурно обсуждал с каким-то пожилым мужчиной. Тот размахивал руками и пытался учителя в чем-то убедить, на что байкер только хмурил брови и сжимал кулаки. Я попыталась вытянуть шею, ловя последние секунды созерцания этой картины, когда скрылась за поворотом, и густые кроны деревьев закрыли мне обзор. Я подтянула лямки рюкзака, вздохнула и с тяжелым сердцем направилась домой.

========== Глава четвертая ==========

Я и не надеялась, что смогу избежать хорошенького выговора за свой внешний вид. Но этого ой как не хотелось. Да, это протест, все дела, но за день мой пыл улегся. Да и чувствовала я себя не очень, чтобы дать хоть какой-то отпор.

Мне повезло: судьба распорядилась иначе. Зайдя в дом, я не услышала ни единого шороха. Все говорило о том, что в доме ни души. Удивительно. Я прошла на кухню и заметила на столе, возле цветов в вазе, небольшой клок бумаги, исписанный красивым, ровным почерком:

«Николь, мы ушли на важные семейные переговоры, не натвори глупостей. Ты же знаешь.»

И ниже приписано «Мишель-Лиона Жозефина Элмерз». Я фыркнула, откидывая листик. Просто «мама» подписать было бы не проще?

Уже понимая, что никакого выговора не будет, я с блаженной улыбкой направилась в комнату. Как же я люблю быть дома одна. Никаких тебе «Николь, учитель скоро придет!» или «Николь, что за вид? Даже дома нужно выглядеть достойно!». Зайдя к себе, я плюхнулась на кровать и заснула крепким, спокойным сном.

Не знаю, сколько я так проспала, но проснулась от вздрога всего тела, когда в комнату резко постучали.

— Николь! — Послышался строгий голос мамы, — через пятнадцать минут обязательно спускайся вниз в подобающем виде! У нас гости, — затем послышались отдаляющиеся от комнаты шаги.

— А когда для тебя «не обязательно»? — Тихо я прошептала, угрюмо смотря на дверь, но вскоре пошла собираться.

Спускаясь по ступенькам, я расправляла дорогое, атласное платье золотистого цвета. Оно завязывалось пояском на талии и красиво струилось по ногам, доходя чуть ниже колена. Туфли выгодно подчеркивали длину ног, а макияж был нарисован хоть и впопыхах, но набитой рукой, и все же не портил картины. Коверкало все впечатление выражение лица. Хотя нет, даже не выражение, а какой-то протест в глазах. Сколько я ни пыталась, а убрать его не получалось. Стоит взглянуть на меня всего раз — и понимаешь, что сейчас я хочу быть не здесь. Где угодно, но не здесь.

За столом сидело четверо человек. Они пили чай и о чем-то мило беседовали. Только Аннабель угрюмо откинулась на стуле и помешивала чай. Похоже ей скучно. Мама же в свою очередь деликатно подсовывала гостю миску с пирожными. Редко же я видела, чтобы мать кому-то так подхалимничала.

— Николь, дорогая! — Она вскочила с места, направляясь ко мне и подхватывая под руку, — ты как всегда прекрасна, — она чмокнула меня в щечку и, как ни в чем не бывало, под мой недоуменный взгляд потащила меня к месту возле гостя. Кстати, он был ничего. Зеленые, пронзительные глаза, которые с интересом смотрели на меня, резкие, красивые скулы и легкая улыбка на губах. Он был хорош собой и излучал уверенность.

— Приятно встретить такую юную леди, — он встал с кресла и склонился к моей руке, целуя ее.

— Николь, — начал отец, когда я села, — позволь тебе представить Маркуса, — он кивнул в сторону гостя, — это сын главного инвестора компании «Stabilized Future», с которой мы хотим заключить контракт, — я мило улыбнулась представленному гостю и снова вернула взгляд к отцу, попутно замечая, что гость смотрит на меня.

— Твой будущий муж, — добавил папа и в комнате воцарилась тишина.

— Что? — Хрипло спросила я, смотря в одну точку и сжимая салфетку.

— Дорогая, — мама положила на мою руку свою, сжимая, — тебе скоро двадцать, это подходящий возраст. Мы уже переговорили с отцом Маркуса… — не успела договорить мама, я откинула ее руку и перебила.

— Но сейчас не девятнадцатый век! — Возмутилась я, — Вы не можете так выдать меня замуж…

— Дорогая, — процедила сквозь зубы мама, снова сжимая мою руку, — потом поговорим, пей чай, — она разъяренным, многообещающим взглядом смотрела на меня.

— Не хочу чая, — я снова вскочила со стула, цепляясь платьем за вырез в его ножке, — мама, папа, — я посмотрела на них по очереди, все еще сминая в руках салфетку — так же нельзя…

— Хватит! — На этот раз разозлился отец, рявкнув и зло стукнув кулаком по столу так, что все вздрогнули, — как ты смеешь позорить нашу семью перед гостем? — Он яростно тыкнул в меня пальцем, — сядь на место!

Понимая, что другого выбора нет, я, со всех сил сдерживая слезы, опустилась обратно на мягкую оббивку стула, втупив взгляд вниз.

— Простите нас, Маркус, — елейным тоном начала мама, — она еще так молода и не понимает ценностей в жизни.

— Что вы, — послышался справа от меня грубый мужской баритон, — я все понимаю, похоже, леди не очень хочет выходить за меня замуж, к чему же заставлять? — Изменив интонацию, он постучал пальцами по столу.