Если один уйдет (ЛП)

— Ты, Джордж. Ты — его незавершенное дело, — руки брата безвольно свисают по бокам, а лицо принимает суровое выражение. Он понятия не имеет, что думать или что сказать, поэтому молчит. — Ты же знаешь, что был не в самом лучшем состоянии, — объясняет ему она, не упоминая при этом о наркотиках.

Шарлотта не хочет выдавать его семье.

— Айк не может уйти, пока не убедится, что ты в порядке. Он был рядом все это время, наблюдал за тобой — за всеми вами.

Шарлотта обводит всех в комнате нервным взглядом. Мой отец встает, садится рядом с матерью и берет ее дрожащую руку в свою. Ох, мама.

— Я понимаю, вы все думаете, что это бред сумасшедшего. Я тоже так поначалу думал, — Снайпер вступается в ее защиту. — Но она рассказала мне то, что мог знать только Айк... то, о чем мы шутили или чем занимались в армии. Она говорит правду. Она может общаться с Айком. Он здесь, вот прямо сейчас.

— Ты знал, что она... — Джордж не договаривает. Он хочет сказать «чокнутая», но передумывает.

— В тот вечер, когда тебя избили, — говорит ему Снайпер. — Вот тогда я все и узнал.

— Тебя избили? — вскрикивает мама и поворачивается посмотреть на Джорджа. — Дорогой, ты же сказал, что упал с лестницы, — мне вовсе не хочется, чтобы мать выяснила, насколько плохи дела у Джорджа.

— Значит, ты утверждаешь, что можешь разговаривать с Айком? Прямо здесь и прямо сейчас? — вклинивается в беседу Кэмерон, и, полагаю, что он верит ей. Или, по крайней мере, ему хочется верить. Он всегда отличался открытостью взглядов, и в данную минуту я благодарен ему за это.

— Скажи Кэмерону, что я спрятал порно журналы в своем шкафу. Там над полкой есть небольшая щель. Попроси его сходить и принести их, — велю я Шарлотте, нервно улыбаясь.

Она повторяет ему мою просьбу, но сначала бросает на меня красноречивый недоверчивый взгляд. Кэмерон вскакивает и спешит наверх, либо радуясь возможности доказать, что Шарлотта не врет, либо тому, что он чуть позже получит эти самые журналы. Даже не знаю, чему он больше рад.

Желая, чтобы остальные тоже поверили Шарлотте, я продолжаю сообщать ей информацию, которой она может поделиться с моей семьей, чтобы они приняли ее так же легко, как это сделал мой младший братишка.

— Генри, вы разговариваете с ним. Чаще всего, когда рыбачите в одиночестве, потому что раньше вы часто занимались этим вдвоем. Айк говорит, что вы говорите ему, какая честь это была быть его отцом, и как вам жаль, что вы так мало времени провели вместе и так много не успели сделать. Он хочет, чтобы вы знали, что вы самый лучший отец на свете. Он не смог бы выбрать никого лучше вас, — рыдание, срывающееся с губ отца, уничтожает мою выдержку и горячие слезы текут по моим щекам. Иисусе, пап… Они с мамой крепко обнимаются, переваривая острую боль, вызванную воспоминаниями обо мне.

Шарлотта пытается «сорвать пластырь» и продолжает:

— Беверли, лазанья и тирамису, помните? Именно поэтому я упомянула их. Айк был здесь в тот вечер, когда мы встретились, и я просто повторила то, что он сказал.

Моя мать кивает и подносит дрожащую руку к губам.

— Он просит сказать, что слышит, как вы поете, когда думаете о нем, — слезы ручьями струятся по лицу матери, и мне начинает казаться, что я задыхаюсь. Но как бы тяжело все это ни было для нас, я должен продолжить. Шарлотта смотрит на меня, ее глаза покраснели от непролитых слез. Она молча слушает, как я объясняю ей, что хочу, чтобы она рассказала, затем она, запинаясь, произносит:

— Т-ты мой солнечный свет. Вы пели ему эту песню, когда он был маленьким. Он слышит, что вы и сейчас ее поете, — мама сгибается пополам и безутешно рыдает.

— О, мой малыш, я так сильно люблю тебя, — рыдает она, и я чувствую, как мое сердце разбивается.

— Шарлотта Анна! — отец Шарлотты встает, и на этот раз не позволяет Снайперу запугать его. — Достаточно!

— Ты не можешь велеть этому мужику отвалить? — рычу я. Она должна закончить начатое. Они должны знать, что я могу слышать их. Что я знаю, как им больно.

— Нет, Айк, я не могу, — отвечает она приглушенно, и все замирают.

— Он разговаривает с тобой? — тихо спрашивает мой отец.

— Да, сэр.

— Ч-ч-что он сказал? — спрашивает моя мать.

— Он хочет, чтобы я велела своему отцу отвалить, — тихо признается она, а затем добавляет, обращаясь к отцу: — Извини.

Ее отец поджимает губы; полагаю, ему хочется сказать что-нибудь неприятное, но он не станет делать этого в присутствии моих близких.

В комнате снова повисает тишина до тех пор, пока на лестнице не слышатся тяжелые шаги. Спустя пару секунд в комнату влетает Кэмерон со стопкой порно журналов в руках.

— Они были именно там, где он сказал, — сообщает он.

Все взгляды переключаются на Шарлотту, а она смотрит на меня.

— Продолжай. Они верят тебе, — говорю я ей и слабо улыбаюсь. Затем мы одновременно переводим взгляд на Джорджа и понимаем, что его, похоже, нам убедить не удалось. Шарлотта подходит к нему и берет его руку в свою.