Если он грешен

Эштон надеялся, что его мать права. Ведь эта женщина убила множество людей, убила ради наживы. Впрочем, он не сомневался и в том, что ей просто нравилось убивать. Но интересно, многие ли мужчины испытывали сейчас раскаяние и корили себя за то, что посещали этот бордель? Ведь не было ни малейшего сомнения: некоторые из обслуживавших их девушек закончили свою жизнь именно в том ужасном подвале. Но мертвые не могут говорить — только разве что с такими, как Пенелопа, — поэтому едва ли найдется много мужчин, испытывающих раскаяние. А если кто-то и огорчится, то ненадолго.

Когда Эштон принял ванну, отдохнул и оделся, уже настало время ужина. Но еще до ужина он успел поговорить с Алексом, и тот очень расстроился из-за того, что не смог участвовать в операции, — он все еще был занят расследованием, касавшимся нотариуса Пенелопы.

Как раз в тот момент, когда виконт спустился вниз, к нему пожаловала Кларисса. Эштон попытался вспомнить, не договаривались ли они совместно посетить какое-нибудь светское мероприятие, но так и не смог ничего припомнить. Очевидно, она приехала, чтобы в очередной раз отчитать его за пренебрежительное к ней отношение.

Виконт вежливо провел невесту в «голубую» гостиную, но, проявив предусмотрительность, оставил дверь широко раскрытой. Он также успел шепнуть слуге, чтобы тот как можно быстрее отыскал и привел в гостиную его мать. Эштон все еще подозревал Клариссу в попытке скомпрометировать его — чтобы заставить таким образом на ней жениться. Эта женщина, очевидно, верила, что сможет его соблазнить, если только останется с ним наедине на какое-то время. Эштону хотелось сказать ей, что она может даже голой плясать в его спальне — и при этом все равно не вызовет у него ни малейшего желания прикоснуться к ней, — но он решил обойтись без оскорблений.

Горничная принесла им вина и пирожных. Усевшись напротив Клариссы, Эштон спросил:

— Чем обязан? Почему вы решили меня посетить?

— Но, Эштон, мы же помолвлены, а видимся очень редко, — ответила Кларисса. — Мне кажется, что мы могли бы разговаривать хотя бы изредка.

— О чем?

— Как насчет тех приглашений, которые мы могли бы принять?

— Полагаю, у вас есть на сей счет какие-то соображения.

— В четверг Дануэлдоны приглашают на раут, а в пятницу Берниджи зовут на ужин. Я уверена, что хотя бы одно приглашение вы захотите принять.

Эштон уже давно не интересовался судьбой своих инвестиций, поэтому тут же ответил:

— Ужин у Берниджей меня вполне устроит. — По выражению лица Клариссы он понял, что она предпочла бы отправиться на раут к Дануэлдонам.

— Что ж, как пожелаете. И еще одно… Может, это всего лишь сплетни, но я подумала, что вы могли бы кое-что для меня прояснить. Кое-что из того, что я слышала, кажется мне совершенной нелепицей.

— Обо мне ходят сплетни?

— О вас и о ваших друзьях. Говорят, будто вы вломились в бордель вместе с сыщиками с Боу-стрит. Якобы вы отправились туда, чтобы найти тела убитых, и отыскали больше сотни.

— Тридцать два тела, если быть точным. А если еще точнее — тридцать одна убитая женщина и один мальчик. Всех закопали в подвале. Миссис Крэтчитт, как и ее сообщников, непременно повесят.

— С чего вам вдруг вздумалось в этом копаться? Что с того, что она убила этих женщин?

— Не все эти женщины были продажными, Кларисса. Миссис Крэтчитт похищала молодых женщин и принуждала их продавать себя. Разве она и ее сообщники не заслуживают справедливого наказания? Неужели вы защищаете убийцу?

Кларисса сделала глоток вина и заявила:

— Нет, разумеется. Просто мне было немного неловко из-за того, что вы замешаны в такое…

— Вам не нравится, что мой сын сделал все возможное, чтобы призвать к ответу это чудовище? — спросила леди Мэри, переступая порог. Налив себе немного вина, она села на кушетку рядом с сыном.

— Нет, не в этом дело. Я уверена, что Эштон поступил достойно, — ответила Кларисса. — И я считаю его безупречным джентльменом. Просто такими делами должны заниматься люди, которым это положено по должности.

«Почему она так нервничает? — спрашивал себя Эштон, поглядывая на Клариссу. — Ведь слухи о том, что произошло в борделе, никак не могли запятнать мою репутацию…» Да, конечно, кто-то, наверное, не понимал, зачем он влез в эту историю, но ведь нет ничего постыдного в том, чтобы передать злодейку в руки правосудия. А что, если… Эштон невольно сжал кулаки. Возможно, Кларисса боялась, что миссис Крэтчитт не станет молчать и все расскажет, рассчитывая купить себе избавление от виселицы. Негодяи, похитившие Пенелопу, говорили о какой-то красивой леди, которой якобы она мешала. Поскольку же было ясно, что Чарлз и есть тот джентльмен, который собирался явиться в бордель утром, чтобы насладиться Пенелопой, то вполне возможно, что Кларисса — его соучастница.